Правда, он не увидел рядом ни пыльного чердака, ни залатанной Крыши – зато теперь в прозрачном небе ясно и ровно светили три круглые луны, а под ними, сколько хватало зрения, расстилалась унылая темная гладь, лишь кое-где оживляемая тусклыми блестками. Но даже их спешили погасить клочки мрака, расползающиеся от невидимого центра, точно смертоносные щупальца.
А неутомимые любовники продолжали щедро выкачивать в пространство пламенную суть – та растекалась по озерной глади жидким огнем, поглощая робкие искры. И вот уже бестолково засуетились грозные щупальца, зашарили вслепую, будто сами теперь угодили в непроницаемый туман. Странное дело: их растерянность откликалась в Тэрике острым злорадством, словно бы душой он уже был на стороне начинающих ведьм, – впрочем, разве он не такой же?
«Только не вмешивайте меня в свои дрязги!» – пробормотал Тэрик упрямо. Или подумал?
Но ведьма тотчас ответила:
«Дурень, разве нам до свар в такие ночи? Чтоб уходить в иные миры, мы должны напиться лунного света. Но беда в том, что и на этих пастбищах завелись хищники, охочие до юной крови!»
«Уж не упыри ли?» – съязвил Тэрик.
«Если хочешь».
«Чушь! Корчевщики лишь стерегут от ереси нашу истинную Веру – может, не лучшими способами, зато эффективно. Кому-то же надо вычищать грязь?»
«Помыслы их чисты, верно? – промурлыкала ведьма. – Вот только руки в крови по плечи».
«И что? – с вызовом спросил Тэрик. – Я тоже убивал!»
«Защищаясь от них же?»
«А почему нет? Они вправе охотиться за мной, ибо я не раз сворачивал с Пути. Но и мне никто не запрещает отбиваться, разве нет? И пусть нас рассудят Духи!»
«Пополам с Дьяволом? – рассмеялась Кошка. – Легко так рассуждать эдакому верзиле! А был бы ты хлипкой девчонкой с завязями вместо грудей и нераспечатанной норкой взамен роскошного клинка – что бы тогда запел?»
«Но ведь и я не родился верзилой!»
«Но ведь раньше за тобой не охотились?»
Тэрик будто спорил с собой. Да и как могло быть иначе, если он уже настолько сросся с ведьмой сутью, что едва разбирал, кто – где.
«Но теперь с той несчастной крохой порядок? – проворчал Тэрик примирительно. – Что бы ни стряслось с нею в прошлом и кто бы ни раскупорил ее норку – сейчас-то она затмит сладостью любую из принцесс!»
«А знаешь, сколько погибает, не распустившись?»
«Слушай, чего ты добиваешься? – взмолился он, уже едва удерживаясь от взрыва. – Зачем ты заманила меня в себя – чтобы терзать нелепым спором? И разве мы уже не прикрыли маленьких еретичек твоей похотливой магией!»
«Думаешь, корчевщиков это остановит? Черта с два! Раньше они гвоздили наверняка, теперь примутся потрошить подозрительных – вот и вся разница. Не волнуйся, свой урожай смертей они соберут и кровью упьются, пусть не такой вкусной… А хочешь взглянуть на них ближе?»
«Но как? – Тэрик снова оглядел странный этот мир, в котором их сплетенные тела невесомо парили между лунами и радужно мерцающей гладью. – Разве мы не в ином пространстве?»
«Теперь-то мы ушли от реальности на чуть – так отчего не попробовать с ней пересечься?»
По-кошачьи извернувшись, ведьма вжалась упругим задом ему в живот, скомандовала нетерпеливо:
«Полетели!»
Уцепясь за обольстительные груди, Тэрик послушно послал тело вперед, как некогда – ванну, и они заскользили над оживающим озером, словно подхваченные свежим ветром. Заливаясь серебристым смехом, ведьма беспечно елозила по Тэрику задом, будто задалась целью своротить ему ствол, но только распаляла юношу все сильней. Скоро он уже сам жадно ввинчивался в набухшую соками норку, зараженный лунным безумием. И больше не страшил Тэрика назревающий взрыв, ибо сплавленные полетом любовники теперь могли взорваться лишь вместе, высвободив в себе такую грозную силу, коя только и способна вознести к Небесам.
Но пока что по их сращенным телам кружился жаркий вихрь, с каждым оборотом набирая мощь, делая наслаждение невыносимым, запредельным. А искусница-ведьма все не позволяла Тэрику разрядиться, будто готовилась единым махом опустошить юношу напрочь… либо берегла его пыл для иного. Отсроченный взрыв возмещался в Тэрике демоническим восторгом, яростью. Да еще такой обостренной чувствительностью, словно через ведьму он уже проницал соседние миры. Придушенный многоголосый шепот, доносящийся невесть откуда, стягивался вокруг них все плотней, и скоро Тэрик смог распознать в нем мелодику богопротивных заклинаний – впрочем, едва знакомых ему.
«А это что за гомон?» – вопросил Тэрик, возмущенный новой помехой.
«Не понял? – со смехом отозвалась ведьма. – Это те самые глупышки, несостоявшиеся клуши, по привычке молят о спасении».
«Кого – дьявола? Или нас?»
«Откуда им знать! Может, и нас. На себя-то надеяться они не умеют – да и что они могут пока?»
«Не терплю хорового воя!»
Кожным зрением юноша различил, что глаза у ведьмы открыты, к тому же она явно подправляла их полет, будто избегала невидимых Тэрику препятствий. И, собравшись с духом, он тоже раздвинул веки.
Против опасений, красочный мир не исчез, разве поблек немного. Зато вокруг проступили призрачные дома и улочки Нижнего города. На стыке двух пространств, магического и реального, их нагие, омытые лунным сиянием тела проносились фантастическим видением по тесным каменным ущельям. А за просвечивающими стенами, под ворохами одеял и одежды, тоскливо зябли тысячи обделенных судьбой бедолаг, едва мерцая задавленной сутью.
«Духи, а если нас заметят? – ужаснулся Тэрик. И вдруг расхохотался: – Вот так и рождается ересь!»
«А ты представь, что это сон», – посоветовала ведьма, охотно подхватывая смех.
«Знаем мы такие сны!»
Тут перед глазами возник «спрут», по плечи запустивший щупальца в недра угрюмого дома. Вильнув горячим задом, ведьма повернула их мчащуюся спарку внутрь темного проема. И лишь за окном Тэрик сумел девушку осадить, вздернув за нежную грудь, – хотя скакуном тут, скорее всего, был он сам.
Очутились они под сводом просторного, скудно обставленного зала, к центру которого стекались от нескольких дверей тощенькие девицы, поскуливая в смертной тоске. Одну за другой их вталкивали внутрь, где черные панцирники тут же сдирали мантии – с тех, на ком они еще оставались, – и уже нагими отпихивали дальше, к сбившимся в тесную стайку товаркам. Насколько Тэрик разглядел, все они были миловидны, ладно скроены, хотя в каждой чего только не намешано. Как раз из таких беспородных красоток и набирают обычно танцорок, прислугу… и монахинь?
«Всемогущие Духи, – выдохнул Тэрик, – ведь это будущие жрицы!»
«И что? – отозвалась ведьма. – Думаешь, это защитит от корчевщиков?»
С сомнением он покачал головой. Вороненые латы Воителей были густо забрызганы темным, но даже в таком сумраке Тэрик распознал в жидкости свежую кровь. А простоватые их лица, явственно отдающие провинцией, страдальчески морщились, выдавая сдерживаемое до поры нетерпение. Уж не из тех ли они бездельников, что слоняются по танц-харчевням?
«Смотри, – показала ведьма. – И жертвенник подготовлен!»
Действительно, в глубине зала хлопотали двое панцирников, раздвигая вдоль стены жертвенные крюки – десятки их! – устанавливая под ними желоба для сбора крови… Чьей?
«Да они взбесились!» – еще не веря, сказал Тэрик.
«Конечно, – подтвердила Кошка. – И давно».
«Но почему здесь? Как посмели они!..»
«А кто им возразит? – повела плечом его подружка. – Что до места – уж упыри знают, где искать. Как раз среди смазливых полукровок чаще всего проклевываются ведьмы. Может, для того и запирают их в монастыри, чтобы крылья подрезать».
