дурочкой, и это обстоятельство необыкновенно вдохновило последнего. Он принялся целовать мне руку и нести милую чепуху. Потом мне сообщили, что я приглашена на съемки, которые пройдут завтра вечером на главном подиуме. Для узкого круга избранных, включая господина Николсона, большого любителя и ценителя российской красы. На этом наша встреча закончилась.
Я раскланялась и убыла учиться дальше — меня ждал «подиумный шаг» госпожи Штайн и класс психолога Вольского.
Шла по коридору и не знала, что через несколько часов буду слушать запись разговора двух мошенников, состоявшийся сразу после того, как я покинула кабинет.
Лучше всего к данной ситуации подходит анекдот: молодая дама принесла объявление в газету, мол, она прекрасна и удивительна, как Афродита; есть квартира, дача, авто, но ни адреса, ни телефона вам не дам, кобели этакие!..
Разумеется, этот анекдот я вспомнила потом, когда выслушала запись разговора. Произвели эту запись те, кому было поручено её сделать. Правда, Стахов предупредил, что она пресыщена употреблением ненормативной лексики, и поэтому, чтобы сохранить мои ушки, сделана деликатная версия разговора гг. Соловейчика и Попова. Вместо мата — сигнал «пи-пи».
Итак, я выхожу — слышится удар двери. Тут же раздается раздраженный голос Вениамина Леонидовича:
— Ну ты, порнушник, меня достал.
Попов. Я тебя, Веня, не понимаю?
Соловейчик. Чуть не спугнул эту красивую пи-пи пи-пи. Хорошо, что она, пи-пи, полная пи-пи…
Попов. Ну, зачем ты так о такой, пи-пи, красоте?
Соловейчик. Мне такие красивых пи-пи до пи-пи пи-пи!
Попов. Все же в порядке, пи-пи?
Соловейчик. Не нравится она, пи-пи, мне. Какая-то себе на уме, пи-пи. Глаза больно умные, пи- пи.
Попов. Ум у них, пи-пи, ты знаешь, где?.. В пи-пи…
Соловейчик. Ладно, пи-пи. Главное её, пи-пи, не вспугнуть. Никаких наркотиков, это условие нашего американского друга. Сделаем мягкую эротику. А то я тебя, сукиного сына, знаю. Сразу ставишь пи-пи пи-пи и пи-пи…
Попов. Да, они, пи-пи, сами готовы… Ты, Веня, меня не обижай. У меня художественное порно, пи- пи.
Соловейчик. Ага, пи-пи. Особенно с овчарками и ослами.
Попов. Я же, пи-пи, не виноват, что есть любители животного, пи-пи, мира.
Соловейчик. Да ты, пи-пи, за бабки мать родную…
Попов. Не трогай мою мать, Веня, пи-пи пи-пи. А ты сам бабки не любишь, пи-пи? Говорил, что Машку бы пи-пи во все её пи-пи, ан нет подкладываешь её под Николсона.
Соловейчик. Никаких фамилий, пи-пи.
Попов. А что такое, пи-пи?
Соловейчик. Я никому не верю! Даже самому себе, пи-пи. Вот мы тут жарим-базарим, а нас какие- нибудь козлы слушают, пи-пи.
Попов. Ой, не надо, пи-пи. Кому мы нужны, пи-пи? Лучше скажи, кто… Николс… в смысле, нашему американскому другу информацию по пи-пи Машке поставил. Так оперативно, пи-пи.
Соловейчик. Догадайся, пи-пи, сам.
Попов. Папа Чики?
Соловейчик. Папа её для своего гарема хотел, а этот пи-пи Мансур…
Попов. Ничего себе дела пи-пи!
Соловейчик. Папа не любит, когда его так пи-пи. Чик — и пи-пи! Но коль так все обернулось — надо нам работать и работать! Пи-пи!
Попов. Работать, пи-пи? А как? Без наркотиков, без алкоголя? Что, наш Николс… в смысле, наш американский друг, пи-пи, уверен в свои силы. Да, она ему отгрызет весь пи-пи.
Соловейчик. А ты бы отгрыз пи-пи за «зелень» хорошую?
Попов. Не знают они наших пи-пи баб! Они же на голову и что ниже полные пи-пи… Вспомни, как Чиковани…
Соловейчик. Пи-пи! Пи-пи, пи-пи пи-пи! Я же говорю: никаких имен и фамилий! Тупой пи-пи!
Попов. Сам такой, пи-пи.
Соловейчик. Короче, завтра будь готов, пи-пи. Наш друг горит желанием пи-пи…
Попов. Он, пи-пи, завтра приезжает?
Соловейчик. А я чего тороплюсь, пи-пи? Ради твоей красивой пи-пи.
Попов. Все продаем, даже — пи-пи.
Соловейчик. Чем богаты, тем и рады, пи-пи. Ладно, пошли к Папе, пи-пи.
Попов. Ох, грехи наши тяжкие, пи-пи.
Разумеется, весь этот пи-пи разговор двух великих пи-пи специалистов я узнала уже вечером, но и тогда меня не покидала уверенность, что затея имеет сомнительные корни и молоденькую топ-модель хотят втянуть в дурную историю.
Прибыв в зал, где проходили занятия по «подиумному шагу», узнаю неожиданную новость: Эльвира нашла в дамской комнате мобильный телефончик кажется, мой? Я рассматриваю аппарат — мой!
Верно, кто-то из девочек решил позвонить тайному воздыхателю, решаю я, и позабыла вернуть на место. Ну, и слава Богу, радуюсь.
Увы, радость продолжается недолго. Когда сижу в баре за стаканом апельсинового сока и болтаю с подружками, телефончик оживает, будто в рюкзачке сидит гномик с колокольчиком.
И что же слышу? Слышу знакомый, разболтанный, дребезжащий, хихикающий голос «поклонника»:
— А вот и я, Маша! Верю, ты без трусиков?
Проклятие! К такому повороту событий не готова, черт! Первое желание кинуть трубку в открытое окно. Останавливаю себя, вспомнив, что охотник на людей учил терпеть и получать максимум информации от собеседника.
По-видимому, настойчивый «маньяк» таскается рядом, если имеет возможность тянуть чужие телефоны. Зачем он этого делает? И получаю ответ:
— Ты меня не слушаешься, Машенька.
— Я послушная девочка, — не соглашаюсь.
— Нет. Я прошу тебя: ходи без трусиков. А ты? Нехорошо. Я тебя накажу.
— Дались тебе эти трусики.
— О?! — говорит с придыханием. — Ты ничего не понимаешь, глупенькая. Это такое счастье… вдыхать…
— Нюхач, — фыркаю.
— Молчать! — взрывается от негодования. — Охотитесь на меня? Не боитесь меня? Ну-ну? — С ненавистью. — Хотя верно: меня не надо бояться. Меня надо любить. Я всегда добиваюсь своей цели. Ты, ненаглядная, даже не можешь представить, что я с тобой буду делать?
— А что ты можешь? — не выдерживаю. — Ты же импотент.
Этими словами провоцирую «маньяка» — и удачно. От ярости он пропускает удар и говорит то, что не следовало бы ему говорить. Он сообщает, что ему известна одна пикантность: я — девственница. Это хорошо. Он любит «нераспечатаное» молодое тело. Это как бутылка хорошего французского вина 1888 года. Она недурна-с, пока не откроешь её штопором, хи-хи. А знаю ли я, какой у него «штопорик», разящий, как топорик. Топориком он владеет отменно. В том я сама скоро удостоверюсь. Я должна ждать с нетерпением встречи с ним, любителем выпить хорошего французского вина под вкусное духовитое фрикасе из молоденькой девственницы.
— А я тебя, козла, зажарю, как барана, — и отключаю телефон.
Зачем я это сделала? Во-первых, угрозы на меня уже не действовали, а даже смешили, во-вторых, «поймала» ключевую фразу: «Говорят, ты девственница».
