Затрепетав, Эрин расслабилась и прильнула к нему, уверенная, что всегда может рассчитывать на своего героя. Растроганный до глубины души, Коннор с трудом сдержал навернувшиеся на глаза слезы.
Из короткого забытья их вывел свисток закипевшего чайника. Эрин поспешно сняла его с плиты, а Коннор занялся приготовлением завтрака.
Он был опытным поваром, и вскоре омлет был готов. Приправленный перцем, луком, ветчиной и брынзой, он буквально таял во рту. Заедали они его хрустящими гренками со сливочным маслом. Вкусный завтрак несколько успокоил их обоих и поднял им настроение, подпорченное звонком Ника. Однако неприятный осадок в душе все равно остался.
Внезапно щелкнул дверной замок: кто-то отпер его снаружи ключом. Коннор вскочил и, выхватив пистолет, навел его на дверь.
— Кто там? — спросила Эрин.
Дверь распахнулась, и в прихожую вошла Тония с кошачьей клеткой в руке. Увидев направленный на нее пистолет, она вытаращила с перепугу глаза и выронила клетку. Кошка истошно заорала.
— В чем дело, Эрин? — пропищала Тония, побледнев от страха.
— Все нормально, успокойся, Тония! Коннор, убери свою пушку! — Эрин подбежала к клетке и подняла ее с пола.
Коннор засунул пистолет за поясной ремень.
— Все в порядке, проходите в комнату! Не бойтесь.
Так и не оправившись полностью от испуга, Тония вяло сказала, с подозрением косясь на Коннора:
— Я думала, что ты вернешься только ближе к вечеру. И решила принести Эдну сюда заблаговременно, покормить ее и дать ей время успокоиться. Извини, если я не вовремя, но мне предстоит отработать подряд две смены, вот я и…
— Все хорошо, Тония. Откуда тебе было знать, что я вернусь утром? Коннор не хотел тебя напугать, он просто подстраховался.
— Так это и есть тот самый знаменитый Коннор Маклауд? — спросила Тония и внимательно оглядела его с головы до ног.
Он смерил ее холодным бесстрастным взглядом и ответил:
— Да, собственной персоной.
Тония внимательно осмотрела комнату, отметила все детали, свидетельствующие о происходившей в ней вакханалии, — измятую постель, упавшее на пол одеяло, презервативы, рассыпавшиеся по столу, — и с упреком воскликнула:
— Ты что-то скрываешь от меня, скверная девчонка! Чем вы с ним здесь занимались?
Эрин густо покраснела. Она открыла кошачью клетку — Эдна стрелой вылетела оттуда и с пронзительным мяуканьем забилась под кровать.
— Теперь она будет дуться на меня по крайней мере неделю, — сказала с тяжелым вздохом Эрин. — И я буду чувствовать себя виноватой. Эдна опытная шантажистка.
— Тебе пора научиться не поддаваться на шантаж, милочка, — наставительно сказала Тония. — И не только со стороны своей кошки, но главным образом со стороны людей. Надо дать шантажисту понять, что все его старания напрасны. Начни тренироваться на Эдне. — Тония улыбнулась Коннору и протянула ему руку. — Тония Васкес. Рада познакомиться.
Коннор не улыбнулся, но руку пожал.
— Еще раз прошу извинить меня за внезапное вторжение. Рада, что ты благополучно вернулась домой. Ты звонила маме?
— Пока нет, — сказала смущенно Эрин. — Я собиралась ее проведать. А почему ты спрашиваешь?
— Я пыталась дозвониться тебе в отель, но мне сказали, что ты туда даже не заселялась. Теперь я понимаю почему. — Она выразительно посмотрела на Коннора.
— У нас изменились планы, — холодно сказал он.
— А зачем ты меня разыскивала? — с тревогой спросила Эрин. — Что-то случилось? Говори, не смущайся, Коннор надежный человек, он в курсе всех моих дел.
— Ты в этом уверена? — Тония хмыкнула. — Что ж, тогда слушайте. Позавчера я случайно оказалась поблизости от ее дома и решила ее проведать. Ты ведь знаешь, что мы с ней подруги. Я пришла к ней в восемь вечера и обнаружила, что свет в доме не горит. Я постучала в дверь, она долго не отпирала, а когда наконец впустила меня, то мне сразу же бросилось в глаза, что вид у нее очень странный. На ней был халат, а вид у нее был такой, как если бы она наглоталась успокоительных таблеток: взгляд мутный и бессмысленный, лицо бледное, походка пошатывающаяся, речь бессвязная.
— Боже, какой кошмар! — прошептала Эрин, ощутив тягостное чувство под ложечкой.
— Она угостила меня чаем, мы с ней поболтали о том о сем, потом она стала жаловаться, что постоянно видит Эдди по телевизору, твоего отца, разумеется. Я вызвалась отвезти ее в больницу, но она наотрез отказалась, хотя и пожаловалась мне на сильную головную боль. Я побежала наверх в ванную смочить водой полотенце и поискать в аптечке лекарство и увидела по пути на стене фотографии. — Тония сделала театральную паузу и встряхнула головой.
— А что в них особенного? — прикрыв ладошкой рот, спросила Эрин.
— А то, милочка, что лица на них кто-то вырезал. И еще: телевизор в гостиной валялся на полу с кочергой, торчащей из разбитого экрана.
Эрин тихо охнула и пошатнулась. Коннор подскочил к ней и поддержал, обняв за талию. Она судорожно вцепилась в его руку похолодевшими пальцами и прошептала:
— Какой ужас!
— Я тоже жутко струхнула, — сказала Тония. — И стала разыскивать тебя. Ты должна срочно к ней поехать, ей требуется помощь.
Эрин взглянула Тонии в глаза.
— Большое тебе спасибо за то, что навестила мою маму. И за то, что попыталась найти меня.
— Мы же с тобой подруги! Вот, забирай ключи. А мне пора бежать на работу, иначе я опоздаю. До свидания, Коннор!
— Всего хорошего!
Тония потрепала Эрин по щеке и помахала ей рукой:
— Ну, я побежала. Пока! Проведай мамочку!
— Разумеется! До встречи!
Тония ушла, закрыв за собой дверь. Проводив ее взглядом, Эрин прошептала:
— Зря я поехала на встречу с Мюллером.
— Не надо об этом, что сделано, то сделано. — Коннор поцеловал ее в макушку.
Она обернулась, обняла его за талию и прижалась лицом к груди. Он нежно погладил ее по спине.
— А чем занимается твоя подруга?
— Тония? Она медицинская сестра.
Рука Коннора замерла у нее на спине.
— Медсестра? Но ведь на ней были туфли на восьмисантиметровых каблуках! Какая медсестра может отработать в такой обуви две смены?
— Возможно, она выполняет административную работу. Тония относится к тому типу женщин, которые считают, что ради привлекательности можно и потерпеть.
— Это я и сам заметил, — сказал Коннор. — Но она мне совершенно не понравилась. Ты просила ее навестить твою маму?
— Нет. Но они с мамой знакомы. И Тония понимала, что я была обеспокоена, оставляя маму на какое-то время без присмотра. А почему ты об этом спрашиваешь?
— Мне показался подозрительным тон, которым она рассказывала эту историю.
— А что в нем особенного?
Коннор поморщился.
— По-моему, она говорила с толикой злорадства. Некоторым людям нравится сообщать дурные новости. Чужое горе придает им ощущение собственной значимости.
— Да нет же, Коннор! Она просто излишне темпераментна, вот и все. Я уверена, что она вовсе не хотела испортить мне настроение. Она славная женщина.
