— Но такое объяснение меня не устраивает! Я знаю, что ты готова взять на себя чужую вину.
— Возможно, ты и прав. Но что это меняет?! — в сердцах воскликнула Эрин. — Я не хочу даже вспоминать этот кошмар! Сегодня мне хочется сотворить чудо и вернуться в прошлое, в пору своей невинности… Ты меня понимаешь, любимый? Представь себе, что мне всего девятнадцать лет, что я прекрасна и чиста. И ты первый, кому я принадлежу… Если б такое было возможно!
— Я люблю тебя, Эрин! — подавшись вперед, прошептал он и взял ее за руки. От волнения она онемела, только трепетала как осиновый лист, отказываясь верить своим ушам.
— Я не хотел говорить об этом, — взволнованно продолжал он. — Я боялся отпугнуть тебя этим признанием. Но теперь, после того, что ты сказала… Я больше не могу молчать. Я люблю тебя!
— И я люблю тебя, милый! И всегда любила одного тебя! — сказала она и почувствовала, что уносится в чудесный цветущий сад, благоухающий райскими запахами, и распускается, как бутон.
— Если так, — хрипло произнес Коннор, — тогда можно считать эту ночь нашей первой брачной ночью. Отныне я навсегда твой, а ты — моя! Навсегда.
Слезы покатились по щекам Эрин, все закружилось у нее перед глазами.
— Да, — прошептала она и подставила ему губы для поцелуя.
И лишь только их уста соприкоснулись, оковы злого заклятия пали с нее как по волшебству, и все ее тело наполнилось легкостью.
Коннор осторожно стянул сорочку с ее плеч и принялся ласкать их языком и губами. Эрин оцепенела. Он опустился на колени и, задрав подол ночной сорочки, уткнулся лицом в завитки волос внизу ее живота. Эрин пошире раздвинула ноги и судорожно вцепилась пальцами в его плечи, запрокинув голову. Слезы благодарности навернулись ей на глаза, ароматный нектар оросил ее бедра.
Не прекращая ласкать ее, Коннор достал из кармана заветный пакетик и натянул презерватив. Затем, откинув одеяло, он подхватил Эрин под мышки и положил ее на прохладную простыню. Она затрепетала, словно девственница, впервые увидевшая мужское естество во всем его великолепии. На щеках ее запылал девичий румянец, глаза заблестели.
— Возьми же меня скорее! — грудным голосом простонала она.
— Признаться, мне чуточку страшно, — хрипло сказал он, опускаясь на колени между ее раздвинутых ног. — Ведь все должно получиться безупречно, это очень важное для тебя событие! Ты возложила на меня огромную ответственность. Оправдаю ли я твое доверие? Не останешься ли ты разочарованной?
— Ах, Коннор! — Эрин умоляюще протянула к нему руки. — Ведь мы созданы провидением друг для друга! Все, что ты делаешь, прекрасно и совершенно!
— Ты слишком великодушна! — с улыбкой сказал он. — Но не льсти мне, иначе я могу раздуться от самодовольства и лопнуть.
— Я говорю правду, милый! — возразила Эрин. — Всякий раз, когда ты меня целуешь, я млею. И стоит лишь тебе… О Боже, мне страшно даже представить это…
Не дав ей договорить, он раздвинул пошире ее ноги и с силой вошел в нее. Эрин охнула и обвила его ногами и руками, едва сдерживая слезы. Охваченный порывом животной страсти, Коннор понесся на ней вскачь так стремительно, что вскоре у него зарябило в глазах. Эрин исступленно вторила его движениям, закусив до крови губу. Блаженство бурно растекалось по всем ее клеточкам. В лоне все пылало и зудело. С каждым новым вторжением в нее плоти Коннора ей становилось все труднее молчать, хотелось кричать в полный голос о том, как ей хорошо со своим избранником, умолять его не останавливаться и бесконечно продолжать творить свои чудеса.
— Лоб Коннора покрылся испариной, прядь волос, упавшая на глаза, стала влажной. Эрин начала целовать его лицо, шепча слова благодарности. Внезапно Коннор замер и в сердцах вскричал:
— Проклятие! Твоя кровать немилосердно скрипит!
— Ну и что из того? — вытаращив глаза, спросила Эрин.
— Ты не понимаешь? Тебе следовало меня об этом предупредить, когда ты заманивала меня в свою опочивальню!
— Но я не знала! Мне же никогда еще не доводилось заниматься сексом в своей спальне! Да не обращай ты внимания на всякие мелочи! — воскликнула Эрин, раздосадованная его несвоевременными упреками.
— Мелочи? — возмутился Коннор. — Для тебя — возможно. Но мне бы не хотелось получить кочергой или скалкой по голове! Не дай Бог, проснется твоя мама…
Эрин зашлась истерическим смехом, грозящим вылиться в нервный припадок, и на всякий случай Коннор зажал ей ладонью рот.
— Боюсь, что нам придется умерить свои любовные фантазии, — пробурчал он. — Иначе они совсем увянут, когда сюда заявится твоя мамочка.
Он извлек свой любовный инструмент из ее напрягшегося тела и, встав с кровати, начал швырять на коврик подушки, приговаривая:
— Паркет не скрипит, на полу нам будет гораздо спокойнее. Иди же скорее ко мне! — Он простер к ней руки.
Эрин послушно упала в его объятия, легла на спину и зажмурилась. Коннор молча вошел в нее до упора и стал неторопливо продолжать творить чудеса. Но вскоре пламя страсти распалило их обоих настолько, что они принялись двигаться с умопомрачительной скоростью, торопясь впасть в экстаз. Эрин шептала:
— Не щади меня, Коннор! Я хочу острее ощущать тебя! Хочу растаять в оргазме!
— Я готов исполнить любое твое желание, моя сказочная принцесса! — хрипел он, усиливая натиск.
О большем наслаждении Эрин даже не мечтала. Реальность превзошла все самые смелые ее ожидания. С каждым новым поцелуем, с каждым новым стоном и вздохом ее любовь к своему мужчине нарастала и крепла. И наконец райское блаженство переполнило Эрин и выплеснулось наружу с пронзительным криком. Содрогнувшись, она прильнула к Коннору и совершенно обмякла. Спустя мгновение ее сморил сон.
Открыв глаза, Эрин увидела, что Коннор с улыбкой протягивает ей бумажного носорога.
— Какая прелесть! — восхищенно воскликнула она. — Где ты научился этому?
— У своего брата Дэви, в период реабилитации после болезни. Он дока по части медитации, тай-чи, космической гармонии, йада-йада и прочей подобной азиатской чепухи. Заметив, что я изнываю от скуки, он принес мне пачку бумаги и пособие по оригами, японскому искусству сосредоточиваться с помощью рукоделия. Постепенно я увлекся им и добился существенных успехов. Теперь я могу быстро сделать из бумаги любую фигурку. Значит, тебе понравилась эта безделица?
— У тебя это действительно хорошо получается! — сказала Эрин. — Ты мне ее даришь?
— Да, разумеется! Держи! Я же, пожалуй, лучше вернусь в машину. И не отговаривай меня, Эрин! Сейчас почти пять утра, надо быть благоразумными. Признаться, меня не покидает ощущение, что я сексуально озабоченный подросток, тайком пробравшийся в спальню своей девушки. Какой код надо набрать на пульте сигнализации?
— Катрин, 323, Джейн, — сказала Эрин. — Катрин с заглавной «К», не перепутай!
— Ну, я пошел! — Коннор поцеловал Эрин и перенес ее на руках на кровать. Затем оделся, затушил свечи и поспешно ретировался. Эрин напряженно прислушивалась, дожидаясь, когда за ним захлопнется входная дверь, а когда наконец это случилось, тотчас же расслабилась и погрузилась в сон.
Человек, еще недавно бывший Новаком, положил телефонную трубку, вздохнул и пошел искать Тамару. Легче было бы просто вызвать ее к себе, но ему хотелось застать ее врасплох.
Только что ему сообщили о его собственной смерти. Но, как ни странно, эта новость не обрадовала его, он воспринял ее равнодушно, как цену, которую следовало заплатить за свободу.
Тамару он обнаружил в ее кабинете, сидящей в очках перед экраном компьютерного монитора. Она мастерски изобразила изумление, сняла очки и приняла соблазнительную позу. Что ж, подумал он, пусть пока потешится мыслью, что ей снова удалось его одурачить. Эти иллюзии все равно не стоили ему ни цента.
— Дорогая, мне только что сообщили, что Куртц Новак погиб вместе с ухаживавшими за ним Ингрид Нейги и Мэтью Руссом. Их убили этой ночью в предместье Марселя. Дом, в котором они находились, был взорван. В убийстве подозревается конкурент Павла Новака, влиятельный уголовный авторитет. Что ж, таков неизбежный конец всех преступников! Кто всю жизнь убивал других, рано или поздно сам падет от
