что Скотти пытался сказать ей об этом, но она не хотела слушать.
Теперь Скотти работал на неё; милый и рассудительный грубиян Скотти, который любил плотницкую и тонкую столярную работу и никогда не пытался взяться за управленческую сторону бизнеса. Не задавал вопросов, он сразу же присоединился к ней, едва оба перебралась в Молена-Пойнт, и стал её главным плотником и прорабом. Скотти поселился у Далласа в принадлежавшем их семье летнем доме и был счастлив оказаться вдали от «Даннизер Констракшн» не меньше неё.
Когда Райан ушла от мужа, вопрос «куда податься?» даже не возникал. Она любила Молена-Пойнт с детства. Расставшись с Рупертом, она в тот же вечер покинула Сан-Франциско, выбрала самый старый из принадлежавших фирме пикапов и погрузила в него все свои пожитки, которые аккуратно упаковала в разнокалиберные коробки из-под спиртного, взятые в местном магазине. Поездка заняла всего пару часов. По приезде в город она купила большой сэндвич и пару бутылок холодного пива, нашла единственный мотель, где были свободные места, и позвонила Далласу. Услышав о том, что она сделала, он не мог скрыть радости. Она сказала, что несколько дней намерена побыть одна, «чтобы зализать раны», и он отнесся к этому с пониманием. Райан долго стояла под горячим душем, а потом забралась в постель, прихватив сандвич и пиво. Она пыталась расслабиться, пыталась разобраться с обуревавшими её чувствами. Победная радость освобождения сменялась страхом перед тем, что ждет впереди. Сначала он казалось, что она сошла с ума, затевая своё собственное дело, что она не сможет добиться успеха, но в следующую минуту она уже спрашивала себя, почему не сделала этого раньше. При этом она понимала, что, если она заявит о своих претензиях на половину компании. Руперт будет бороться и, возможно, даже выиграет, опустошив её персональный банковский счёт и оставив её ни с чем. Райан знала, что придется искать адвоката. И что судебный процесс будет чрезвычайно мучительным для неё. Однако половина фирмы по праву принадлежала ей, и она намерена была получить свою долю. В конце концов, ей нужны были деньги, чтобы открыть собственную фирму.
Тогда, в мотеле, она сидела в постели, пытаясь успокоиться и спрашивая себя, сможет ли она преуспеть в таком нелегком деле. Взволнованная и подавленная, она даже не позвонила сестре, хотя Ханни немедленно примчалась бы с бутылкой шампанского, чтобы отметить её мудрое решение и будущие успехи.
Ханни переехала сюда за несколько месяцев до тою как Даллас сменил работу, и Райан могла бы остановиться у любого из них. Но Ханни была слишком жизнерадостной и уверенной в себе, она бы немедленно принялась учить её жить, при этом стремясь максимально облегчить ей жизнь и делая всё за неё. Было бы трудно объяснить Ханни эти непоследовательные страдания, смешанные с безумной эйфорией оттого, что теперь она свободна. Почти свободна. Так она и уснула, обнимая подушку, поздравляя себя с тем, что Руперт ушел из её жизни, и опасаясь того, что ждет её впереди.
А сейчас, увидев с балкона, как Хуана Дэвис обогнула гараж и посмотрела на неё, Райан поставила чашку на перила и пошла вниз, чтобы ответить на вопросы следователя.
Ранним утром переулок, где находился магазин Джолли, был мягко освещён декоративными фонариками; тусклое свечение исходило также от окон и дверных витражей соседних лавчонок. Очаровательная мощённая брусчаткой улочка, украшенная ровными рядами вазонов с декоративными деревьями или цветами, не только входила в излюбленный маршрут туристических прогулок, но и была местом сбора городских кошек – всех тех, кто не обладал даром речи, понятия не имел об удивительных способностях Джо, Дульси и Кисули и кому до таких вещей даже дела не было. Если случайной кошке и приходилось оказаться свидетельницей их общения, она смотрела на них со страхом или изумлением, но эти случаи были мимолетны и редки.
Войдя с западного конца в тянувшийся вдоль всего квартала переулок, они застали там под жасмином крупную рыже-полосатую кошку, которая слизывала с бумажной тарелочка последние крошки угощения Джорджа Джолли. Джо хорошо знал эту мадам, как-то раз их знакомство зашло даже дальше просто дружеского общения. Впрочем, это было давно, задолго до встречи с Дульси. Возможно, старая подруга даже и не помнила об их коротком свидании, и уж конечно, не стал вспоминать об этом Джо. Теперь он стал совсем иным, был безраздельно предан своей настоящей любви, хотя всё ещё поглядывал и на других. За погляд, как говорится, денег не берут.
Закончив завтрак, рыжая мадам разлеглась на брусчатке – там, где на мостовую должны были пролиться первые утренние лучи, если только путь им не преградит пелена тумана. Дульси взглянула на неё с полным равнодушием, её мысли были в чудесном Сан-Франциско, где Чарли и Максу Харперу уже пора было просыпаться.
— Завтрак в «Святом Франциске», — мечтательно пробормотала она, — и прогулка по городу.
Такое путешествие в город у залива уже давно было её мечтой. Услышав эти мысли вслух, рыжая кошка округлила глаза, затем презрительно отвернулась и закрыла нос хвостом. Подобное повеление казалось ей недопустимым, оно явно вызывало недоумение и раздражало её. Она прищурилась, но не двинулась с места, однако шкура на её спине мелко задергалась от опасливого негодования. Мимо переулка неторопливо прошел какой-то бездомный бродяга, затем пробежали трусцой две худенькие девушки. Их волосы, стянутые в хвостики и выпущенные сзади из бейсболок, ритмично подпрыгивали.
— Завтрак в постель, — прошептала Дульси, продолжая грезить. — Побродить по этому прекрасному городу, прокатиться в Сосалито и Окленд, посетить музеи и галереи.
Джо со вздохом взглянул на неё. Иногда ему нелегко было понять глубину и силу её страсти. Хотя Джо так же отличался от своих соплеменников, как и Дульси, он не страдал от экзотических потребностей и несбыточных желаний. Он не воровал у соседей шелковое бельё и кашемировые кофточки и не таскал их домой, чтобы затем нежиться на них, представляя себя какой-нибудь Брижит Бардо. Его не тянуло в крупнейшие универмаги вроде «Сакса» или «Лорда и Тейлора». Он не испытывал желания обедать в лучших ресторанах с видом на залив Сан-Франциско. Серого Джо вполне устраивала его жизнь как она есть, во всяком случае, пока её частью была Дульси.
Внезапно кошки застыли, навострив уши. В четырёх кварталах от них по улицам пронеслись полицейские машины, завывая сиренами.
Взлетев по вьющимся плетям жасмина на крышу, где сидела, встречая рассвет, Кисуля, Джо и Дульси увидели красные огоньки, которые змейкой двигались среди коттеджей на север – туда, где несколькими часами раньше им померещились выстрелы. Джо и Дульси бросились по крышам вслед за машинами, поскольку не могли удержаться и не сунуть нос в дела полиции.
Кисуля потрусила за ними, хотя и без энтузиазма, поскольку голова её была занята другими делами.
Они пробежали по крышам, пересекли пару улиц, перебравшись по раскидистым дубовым кронам, затем спустились по шпалере и помчались вслед за сиренами по влажным от утренней росы тротуарам, через затянутые туманом сады. Мимо них, взвизгнув шинами, пронесся автомобиль «скорой помощи». В какой-то момент этой безумной гонки котёнок бесследно исчез. Раздумывать, куда делась Кисуля, или искать её не было времени, и Джо с Дульси помчались дальше. Наконец полиция и «скорая» остановились на соседнем холме, возле дома Райан Флэннери. Кошки замедлили шаг и осторожно пошли вперед, холодея от внезапного предчувствия беды.
Уже совсем рассвело, но возле гаража всё ещё горел свет. Из-за закрытой двери доносились приглушённые голоса. Кошки различили голос Райан, в котором слышались горечь и тревога, и голоса полицейских, говоривших серьезно и официально. Детектив Дэвис, одна из ветеранов департамента, отнеслась к делу по обыкновению основательно и серьезно; её подход внушал уверенность. Что касается юного Боннера, то кошки ещё не успели составить о нём законченное впечатление. В тот момент, когда они подбежали к большой закрытой двери, к дому подъехал зелёный седан коронера. Сгорая от любопытства, Джо и Дульси скользнули в укромный уголок под лестницей.
Из машины вышел доктор Джон Берн и направился к боковой двери. Берн был невзрачным щуплым коротышкой с круглым лицом и курносым носом – таким маленьким, что было непонятно, как на нём удерживаются очки в металлической оправе. Когда он пошёл в гараж, кошки бесшумными тенями убрались из укрытия, напустив на себя такой невинный вид, словно просто так вышли прогуляться по округе. Им удалось проскользнуть следом за Берном и незаметно спрятаться за прислонёнными к стене листами фанеры.
