изящных загорелых ступнях красовались дорогие босоножки ручной работы. На ней был один из бесчисленных свитеров ручной вязки; он переливался всеми цветами радуги и очень подходил к её светлым волосам. Она стояла, разглядывая пса округлившимися от восхищения глазами.
— Откуда он взялся? Какой красавец! Даллас ничего не говорил про собаку.
Ей явно не терпелось получить объяснение, при этом она продолжала смотреть не на Райан, а на пса. Затем, поняв, что ответа не дождётся, она уселась на землю. То, что от глины и травы могут остаться пятна, её не волновало. Их и не осталось. Райан так и не поняла, как ей это удалось. Ханни наблюдала за сестрой, пытаясь определить по её виду, что же всё-таки произошло утром. У Райан сдавило горло. Сочувствие всегда вызывало у неё слезы.
— Ладно, ты можешь мне рассказать про все эти неприятности и позже, — сказала Ханни. — Ответь только, могу я что-нибудь сделать?
Райан покачала головой.
— Это… честно говоря, мне не хочется говорить об этом. А собака не моя. Хотя, возможно, станет моей, если я не найду настоящего хозяина. Если бы я только могла оставить его у себя, — пробормотала она и добавила: – Он появился сегодня утром, он из Сан-Андреаса.
— Ты привезла его с собой?
— Да нет, говорю тебе, он сам явился ко мне. Был на кухне, когда я поднялась после… после того, как уехал Даллас.
Ханни недоуменно нахмурилась.
— Он околачивался возле трейлера с этими ребятами. Они сказали, что он бездомный.
— Такой пёс?
— Мы пытались найти его хозяина, — она рассказала Ханни всю его историю и как, по её мнению, пёс оказался в Молена-Пойнт.
— И теперь ты собираешься притащить его в камеру к этому Фарджеру? Хочешь попробовать разговорить мальчишку? — Ханни пристально посмотрела на неё. — Ты думаешь, что сможешь смягчить такого парня? Если он вместе со стариком закладывал бомбу, думаешь, можно его таким образом разжалобить?
— Нужно попробовать. Собака способна всё изменить.
Ханни молча смотрела на сестру, затем её взгляд потеплел.
— Если понадобится моя помощь, я к твоим услугам, — она поднялась, почесала пса за ушами, а потом довольно бесцеремонно открыла ему пасть и осмотрела зубы. — Молодой. Года два от силы. — Она пристально оглядела Райан ясными зелёными глазами. — Если не найдешь владельца, считай, тебе повезло. Это настоящее сокровище, а не зверь. И он просто красавец.
Ханни немного отошла в сторону, глядя, как пёс идет за ней. Когда она снова присела, пёс рухнул рядом с ней, вызвав у Райан тайную вспышку ревности. Глядя на сестёр, любой согласился бы, что на роль владелицы собаки больше подходит растрепанная Райан, чем безукоризненно ухоженная Ханни Кун. Хотя именно Ханни сумела бы выдрессировать даже самого свирепого и своенравного пса; при этом одевалась бы как на приём и держалась бы так, что на ней не осталось бы ни единого пятнышка и ни один волосок не выбился бы из прически.
Ханни приподняла шелковистые уши пса и осмотрела их, проверяя, нет ли клещей или каких-нибудь татуировок. Она избегала напрямик спрашивать о Руперте. Обе сестры понимали, что Райан будет находиться под следствием по подозрению в убийстве, и что, возможно, ей самой грозит опасность. Ханни, отгороженная от любопытных взглядов спинами сестры и собаки, залезла в свою сумочку, затем открыла сумку Райан и сунула туда незаряженный револьвер и коробку патронов.
— Пока всё это не закончится и ты не получишь назад свой, — пояснила она.
— А Даллас…
— Нет. И знать ему не обязательно, — заявила Ханни, игнорируя принятый в Калифорнии закон, по которому разрешение на владение оружием выдавалось человеку только на конкретную модель. Ханни нежно похлопала Райан по руке.
— Я еду к Ландо. У тебя есть время прокатиться?
— Я…
— Доставили ковёр из Англии, он сейчас в Сан-Франциско. Через день-два он приедет сюда. Я заезжала к ним сегодня утром – проверить, привезли ли скульптуры из галереи. Пол был мокрым, думаю, от дождя, который прошёл на днях.
— Мокрый? С чего бы ему быть мокрым?
— Ландо уже поставили скульптуры. Я не знаю, когда они там были. А дозвониться им не могу. Там настоящая лужа была на полу. Временный ковёр, который лежит под верхним окном, просто хлюпал. Надо найти, откуда натекло, нельзя же класть новый ковёр, если там протечка.
— Нет там никаких протечек. Я не строю дырявые дома. Что они там могли пролить? — Щеки Райан загорелись от гнева. — Я сама устанавливала это окно, мы со Скотти. Оно не может протекать, там всё герметично закупорено, ты сама знаешь, как это делается. Это самая лучшая конструкция. Она выкроена единым куском, абсолютно водонепроницаема. Мы проверяли её, поливая из шланга, Ханни! Ты звонила им? Что они говорят?
Мысль о том, что вещь, которую она сама заказывала и проверяла, может оказаться низкокачественной халтурой, привела Райан в бешенство.
Она закончила реконструкцию коттеджа Ландо незадолго до отъезда в Сан-Андреас. Супруги купили этот дом под снос, намереваясь поставить на его месте новый. Однако она убедила их, что прокладка новых труб и отделка ещё крепкого старого дома превратят его в уютный уголок в средиземноморском стиле. Райан снесла внутренние перегородки, чтобы создать пространство для плавно переходящих друг в друга столовой, гостиной и спальни. Потолок также был снят, и высокие балки, поддерживающие крышу, поднимались теперь прямо к восьмиугольному окну. Как раз под ними располагалась часть, игравшая роль гостиной. Пол в этой части комнаты был ниже, чем в остальных.
Цементный пол, разделенный на три уровня по высоте, выложили крупной мексиканской плиткой ручной работы; плитка была светло-песочного цвета. Ковёр предполагался только в гостиной, его дизайн разработала сама Ханни – толстый пушистый шерстяной ковёр, такой же яркий и разноцветный, как её свитер. На этот ковёр так и тянуло прилечь – хоть с книжкой, хоть с любовником. Ханни заказала эту вещь в мастерской, когда Райан начала перестройку лома. Чете Ландо пришлось ждать новый ковёр несколько месяцев, а пока использовать другой – коричневый, с коротким жёстким ворсом. И вот сейчас на этом ковре появилась лужа. Райан упрямо взглянула на сестру.
— Это окно не течёт. Наверняка там побывала Марианна. Но что она пролила? Кровь Салливана?
— Ну, будь умницей. Не обязательно симпатизировать заказчику, чтобы выполнять свою работу профессионально.
— Я выполняю свою работу профессионально. Окно не течёт. Деловые отношения с Марианной Ландо складывались вполне удовлетворительно, хотя Райан её действительно недолюбливала. Ханни как-то в шутку сказала, что Райан просто ревниво относится к красоте заказчицы, но дело было не только в этом. Марианна не вызывала теплых чувств у окружающих. Светловолосая и длинноногая, с узкой талией и широкими плечами, бывшая модель была чрезвычайно хороша собой, однако холодна как лёд. Она носила дорогой шёлк и множество золотых украшений. Кроме того, такую сложную и безукоризненную укладку, какая была у Марианны ежедневно, не могла бы себе позволить ни одна нормальная женщина. За несколько лет их знакомства, с тех пор как Райан отделывала дом Ландо в Сан-Франциско, она ни разу не видела, чтобы Марианна улыбалась от чистого сердца или смеялась от радости – смех был всегда саркастическим. Марианна Ландо была роскошной ледяной статуей. Как клиентка она вполне устраивала Райан, поскольку всегда вовремя платила. Но как женщину Райан её не понимала и не испытывала никакого желания узнать её получше.
Ханни погладила пса и взглянула на Райан:
— Должно быть, тяжело тебе пришлось нынче утром.
Она помедлила, ожидая, что Райан захочет выговориться и облегчить душу. Однако та лишь хмуро посмотрела на сестру и ничего не сказала. Пёс вздохнул и вытянулся.
— Как ты собираешься его назвать? — спросила Ханни.
