выглядела такой живой и здоровой, что все, увиденное в предрассветные часы, показалось ему дурным сном.
— Ты уже позавтракал? — спросила она.
— Да, на сегодняшнее утро у меня назначена важная встреча, так что я очень тороплюсь, — бросил он с последней ступеньки лестницы. — Я бы подождал тебя, если б знал, что ты спустишься так рано.
— Мне надо уложить кое-какие вещи, которые я хочу забрать с собой в Новый Орлеан, — ответила она.
— Понятно… У нас билеты на двухчасовой пароход.
Она понимающе кивнула.
— Я соберусь вовремя.
Дрю еще раз посмотрел на нее.
— Вчера я за тебя волновался…
— Неужели?! — удивилась Лайла. — С чего бы это? Как видишь, я в прекрасной форме. Просто мне необходимо было выспаться.
Она улыбалась, но Дрю заметил страх, прятавшийся в уголках ее глаз.
— Сегодня утром ты выглядишь просто очаровательно, но вчера…
В ответ она лишь махнула рукой.
— Мне просто нужно было как следует отдохнуть, — промолвила она, мило улыбаясь. — Теперь я в полном порядке.
— Ты наркоманка, Лайла.
Ее тело напряглось, а в глазах блеснул гнев.
— Да как ты смеешь такое говорить?! Ты и понятия не имеешь, что такое бессонница! Каково это часами ворочаться с боку на бок, мучительно пытаясь отключиться, чтобы наконец-то пришел желанный сон.
— Уверен, ты говоришь правду, но тело твое зависит от этого наркотика. Вчера ночью у тебя дрожали руки, пока на помощь не пришла Колетт, еле слышно сказал Дрю.
— Я просто устала, — повысила голос Лайла. И ты не имеешь никакого права судить меня или учить жить. Я могу бросить принимать снотворное в любой момент.
— Я тебе не верю.
— Мне плевать, во что ты веришь, — парировала она. — Мне лауданум помогает и потому необходим.
Она возвышалась над Дрю, стоя на верхней ступеньке и нервно облизывая губы.
— Ты принимала это снотворное в ночь, когда умер Жан? — спросил Дрю.
Она метнулась мимо него в сторону библиотеки.
— И почему все наши разговоры возвращаются к смерти Жана?
Он прошел вслед за ней в библиотеку.
— Лайла, я пытаюсь защитить твою жизнь.
Если обвинитель узнает о том, что ты принимала лауданум, то может спросить, откуда у тебя такая уверенность, что ты не убивала своего мужа?
Она повернулась к нему лицом, уперев руки в бока.
— В ту ночь я впервые за много дней крепко спала, потому что приняла свое лекарство. Кто угодно мог зайти в номер отеля и убить его, я все равно ничего бы не услышала.
Дрю смотрел на нее, подмечая, сколь очевидно она расстроена признанием, что спала в момент убийства Жана. Но был ли лауданум, который она дала мужу, смешан с цианистым калием? И умышленно ли она добавила цианистый калий в питье Жана, чтобы навсегда с ним разделаться?
Дрю вздохнул, понимая, что чем больше он узнает об этом деле, тем сложнее становится его работа, и впервые засомневался, что сможет выиграть этот процесс.
— Ты наркоманка, Лайла. Ты не можешь жить без этой опиумной настойки. Если об этом узнает обвинитель, то обязательно использует этот факт против тебя. Я хочу, чтобы ты была здорова и голова у тебя была чистой, — повторил Дрю, после чего сделал паузу, прекрасно понимая, что его слова ни в чем ее не убедили. — Знаю, ты мне не веришь… Но докажи обратное и попробуй несколько ночей обойтись без этого лекарства. Если ты и впрямь не испытываешь к нему особого пристрастия, я больше не скажу ни слова…
— Мне никому ничего не надо доказывать. Я не наркоманка, — настаивала Лайла.
— А какого мнения был Жан о снотворном, которое ты принимала? — спросил он.
Лайла была просто потрясена.
— Откуда ты узнал? — голос ее задрожал. — Только Колетт могла тебе об этом рассказать.
— Не вини Колетт. Она волнуется за тебя точно так же, как и я, — сказал Дрю, сдерживая желание прикоснуться к нежной руке Лайлы.
— Я не наркоманка, — упрямо продолжала твердить она.
— Ты должна прекратить принимать эту настойку, иначе она тебя убьет, — промолвил Дрю. — Позволь помочь тебе.
Дрю подошел к ней, прекрасно понимая, что сейчас ни в коем случае не стоит ее отталкивать, иначе она убежит. Он повернул Лайлу лицом к себе.
— Мы поговорим на эту тему потом, когда я вернусь. А сейчас я должен идти. И, надеюсь, ты будешь ждать, пока я не вернусь.
Лайла нахмурилась, скрестив руки на груди.
— Я помню про короткий поводок.
Взяв ее пальцами за подбородок, Дрю повернул голову молодой женщины так, чтобы она смотрела ему прямо в глаза.
— И вот еще что…
Зная, что он не должен этого делать, но более не в состоянии сопротивляться своим желаниям, он накрыл ее рот молниеносным поцелуем.
Утренняя роса не могла быть слаще ее припухших губ. Они стояли в солнечном свете, льющемся через окна, и чувственное влечение между ними становилось все сильнее. Дрю усилием воли оторвался от нее.
— Я скоро вернусь, — пообещал он и вышел из библиотеки.
Глава ОДИННАДЦАТАЯ
Дрю прищелкнул поводьями, он торопился провести свою последнюю встречу до того, как они сядут на Ново-Орлеанский пароход. Сегодня он оставил Лайлу, скрепя сердце. Хоть она и отрицала наркотическую зависимость, оба они знали, что она лжет как Дрю, так и самой себе. И хоть он и не должен был ни в коем случае целовать ее в это утро, он не смог удержаться от того, чтобы хоть как-то ее успокоить.
Вкус ее сладких губ вновь потряс его до глубины души, и он вновь жаждал ее, хоть и понимал, что повторять то, что произошло между ними прошлой ночью, теперь просто глупо. Однако он стал испытывать к ней куда большую привязанность, чем прежде.
Дрю быстро напомнил себе о том, что Лайла его подзащитная и он должен прежде всего отстаивать ее интересы в суде, а не строить планы совместной жизни с ней. В противном случае он рисковал своей юридической практикой и будущей политической карьерой. В прошлую ночь он думал телом, а не мозгами». И сегодня утром пожалел о своих спонтанных действиях. Он должен защищать, а не совращать Лайлу.
Что касается будущего процесса, то ему хотелось, чтобы его суждения были ясны и точны, а разум полностью сконцентрирован на защите этой женщины. Он не должен ничего упустить, иначе окружной обвинитель Финни похоронит его, и Лайлу повесят вне зависимости от того, виновна она или нет, но об этом Дрю старался не думать.
Да, он проигнорировал совет отца и оказался в ее объятиях, в ее постели. А ночь-то была куда лучше, чем он мог предположить в своих самых смелых мечтаниях… К несчастью, лишь до того момента, когда он понял, насколько она зависит от своего так называемого лекарства. Это пристрастие успело пустить глубокие корни, и наркотик крепко держал ее в своих тисках. И, похоже, она не сознавала всю серьезность этой проблемы.
