ее Дрю.
— Мы ведь не муж и жена. Ты не должен со мной спать, — ответила она еле слышным голосом.
— А мне на это плевать, — признался он, не покривив при этом душой.
Он лег рядом с ней, и она позволила ему обнять себя.
— Постарайся уснуть… если понадобится, я рядом.
Когда Лайла вновь оказалась в его объятиях, чувство вины понемногу оставило Со лье. Он смотрел на женщину, и сердце его наполнялось нежностью.
Ему хотелось защитить ее, присматривать и ухаживать за ней. Признаться, подобные чувства его пугали, потому что если какая женщина и погубит его безвозвратно, так это точно будет Лайла Дю Шамп. Но сейчас это мало его волновало.
Глава ДВЕНАДЦАТАЯ
Лайла чувствовала себя так, словно ее били палкой. Больная, совершенно измученная и заплаканная, она плохо помнила, что происходило в течение последних двух суток. С трудом она припомнила, что Дрю оставался с ней на ночь и что приходил доктор, даровавший желанное облегчение.
Кто-то постучал в дверь спальни. Кто бы это ни был, подумала Лайла, лучше всего, если бы сейчас он ушел прочь. Она не ответила на стук, надеясь, что ее посчитают спящей. Сейчас ей ни на кого не хотелось смотреть.
Дверь открылась, и Лайла увидела Солье. В руках он держал поднос с завтраком. Кроме того, на подносе стояла хрустальная ваза с алой розой.
Лайла была поражена. Прошлой ночью он наблюдал ее в самом отвратительном виде. И вот он пришел вновь с завтраком. Почему он обращается с ней по-доброму, когда она так его ненавидит?
— Доброе утро, — промолвил он, бросив на нее вопросительный взгляд. — Я бы спросил у тебя, как ты себя чувствуешь, но, честно говоря, опасаюсь твоего ответа…
— Трус, — парировала Лайла. Дрю усмехнулся.
— Я принес тебе немного поесть.
— Можешь отнести все это обратно на кухню, я не голодна.
Сама мысль о еде вызывала у Лайлы приступ тошноты.
— Доктор сказал, что тебе следует хорошо питаться и побольше пить, — отчитал ее Дрю. — Колетт приготовит все твои любимые блюда.
— Зачем ты все это делаешь? — спросила она, приподнимаясь на постели, и понимая, что этот упрямец не оставит ее в покое. — Неужели это все из-за процесса?
Дрю призадумался.
— Отчасти да… Но никто не заслуживает жизни, зависящей от наркотика.
Лайла окончательно запуталась. Он ведет себя так, как будто она ему небезразлична, но с какой стати? Ей нечего ему предложить, и тем не менее между ними возникла физическая близость. Но почему он должен о ней заботиться? Но вслух она сказала:
— Прекрасные слова. После того, как закончится суд, ты пойдешь своей дорогой, а меня повесят.
— Что ж, вижу, сегодня утром ты в отличном настроении. Наверное, тебе будет интересно узнать, что, по мнению доктора, очень скоро ты окончательно выздоровеешь. Он сказал, что тошнота и судороги еще могут повторяться, однако худшее уже позади.
Лайла вздохнула с облегчением: приятно сознавать, что самое тяжелое осталось в прошлом. Просто удивительно, как ей удалось пережить вчерашнюю ночь. Порой ей было так плохо, что хотелось умереть. Но, по крайней мере, она больше этого лауданума в рот не возьмет.
Хоть она и понимала, что опий будет искушать ее до самой смерти, хуже вчерашних мук уже ничего не придумаешь.
Она испытывала искреннюю благодарность к Солье, но это-то ее и смущало. В течение всей этой кошмарной ночи он находился подле нее, и следовало признать, что прежде ей не встречались столь заботливые мужчины.
— Уверена, мне следует извиниться. Я плохо помню вчерашнюю ночь, но, вне всякого сомнения, тебе пришлось со мной помучиться, — промолвила Лайла, устало закрыв глаза.
Дрю рассмеялся.
— Да, ты просто ужасна, когда тебе не дают того, чего ты хочешь.
Она улыбнулась.
— Пожалуйста, присаживайся.
Дрю кивнул и сел рядом на кровать, водрузив поднос себе на колени.
— Съешь чего-нибудь ради меня?
Лайла бросила на него недовольный взгляд.
— А у меня что, есть выбор?
— Я хочу, чтобы ты поправилась. Я хочу, чтобы ты себя хорошо чувствовала, — признался он.
Лайла заглянула ему в глаза и ощутила, как учащенно забилось сердце от прежде неведомых чувств. Конечно же, она ему небезразлична, и от этой мысли у Лайлы стало теплее на душе.
Она протянула руку к его лицу, и осторожно коснулась пальцами свежевыбритой щеки.
— Большое спасибо тебе за все, что ты для меня сделал, Дрю, ..
— Самый лучший способ отблагодарить меня, это не препятствовать процессу выздоровления. Не вспоминай о прошлом.
Улыбнувшись, Лайла сменила тему разговора, внезапно решив порадовать Дрю.
— И что же ты принес мне поесть?
— Колетт испекла для тебя настоящих французских пирогов с голубикой. Сказала, что это твое любимое блюдо.
— Так оно и есть, — призналась Лайла.
Она откусила кусочек пирога, потом еще один, внезапно почувствовав, как у нее просыпается зверский аппетит.
— М-м-м… Просто пальчики оближешь…
— Ну вот и хорошо, а то я думал, что после вчерашней ночи ты уже никогда не станешь есть, — признался Дрю, бросив на нее ласковый взгляд. — Извини, больше не буду об этом…
Она улыбнулась.
— Да ради бога.
— Лайла, мы должны обсудить с тобой нечто серьезное.
Она нахмурилась.
— Что именно?
— Два дня тому назад меня посетил окружной прокурор. Я бы поговорил с тобой раньше, но ты себя плохо чувствовала, — признался он.
— Думаешь, сейчас я готова? — спросила она, не уверенная в том, что ее не добьют плохие новости.
— Нет смысла более скрывать, но, похоже, что личный слуга твоего бывшего мужа, Жорж, будет свидетельствовать против тебя на процессе. Он слышал, как ты требовала у Жана вернуть тебе компанию отца…
И это все? — удивилась Лайла, — но я не раз говорила об этом Жану, когда мы ссорились. Я умоляла его вернуть мне папино пароходство и отпустить меня. Или, по крайней мере, дать мне наличные, вырученные от той нечестной сделки. Дрю тяжело вздохнул.
— Так что ж в этом плохого? — спросила она, не понимая его озабоченности. — Я ведь просто хотела иметь хоть какие-то средства к существованию…
Она поперхнулась и замолчала, не желая с ним больше спорить. Все это казалось сейчас таким мелким! Прошлой ночью она думала, что умирает, и даже сегодня смерть казалась неизбежной.
— Окружной прокурор считает, что мотивом убийства Жана было твое желание восстановить контроль над компанией отца. Он попытается доказать, что ты считала, будто со смертью мужа ты сможешь вернуть пароходство и тем самым обеспечить свою жизнь.
О, господи, что же ей теперь делать? Если она сейчас расскажет ему, что узнала о других женах Кювье
