чувствовала, что он не сводит с нее глаз, но делала вид, будто ей нет до него дела. Ее внимание было приковано к Рейнолдс-Стивенсу: она ждала, когда же он скажет хоть что-нибудь интересное.
– Как вы относитесь к русским художникам времен гласности? – спросила Лорен, когда знаток прервал свою речь, чтобы пригубить портвейна.
– Среди них встречаются одаренные, – процедил он. – Скажем, Сергей Чепик, Иван Бабий. Но большинство – неудачники. Я не советовал бы вкладывать в них деньги.
– А я советовал бы! – Все обернулись к Райану, до сих пор не проронившему ни слова. – Эти художники призваны отобразить в своем искусстве целых семьдесят лет истории страны, истории репрессий! А главное – лучшие из них еще не отравлены: их не покусали западные шакалы от живописи. Они отображают свою жизнь, свой опыт.
Едва ли кто-нибудь из присутствующих был согласен с Райаном, однако никто не отваживался заговорить. Лорен не могла оторвать от Райана взгляд. Он был совершенно прав: у русских еще сохранилась свежесть восприятия, воодушевление, некая изюминка, а все это так необходимо застоявшемуся миру искусства!
– Ну, не знаю… – наконец подал голос Финли.
– Зато я знаю! – перебила его Лорен. – Больше всего мне хочется найти для «Рависсана» талантливого русского художника.
Лорен в изнеможении рухнула на незастеленную кровать: она слишком устала после аукциона и приема. А между прочим, постель Селма могла бы и постелить: в конце концов, это входит в ее прямые обязанности. Лорен призналась себе, что ей успела надоесть вечная надутость Селмы и постоянные подслушивания. Если бы не необходимость иметь прислугу… Минутку! А почему бы не заменить Селму Самантой Фоли? Может быть, девушка с фестиваля согласится бросить свое «Хард-рок-кафе» и поступить к ней горничной? Скорее всего, она захочет – надо только назначить ей приличное жалованье.
Решено: она выплатит Селме трехмесячное выходное пособие и откажется от ее услуг. Потом можно будет пригласить Саманту. Неплохая идея! Саманта всю неделю не выходила у нее из головы. Ей казалось, что эта девушка слишком молода для самостоятельной жизни; неудивительно, что свою растерянность она прячет за агрессивностью. Лорен очень хорошо помнила саму себя в семнадцать лет. Она была тогда одна в целом мире, если не считать Пола…
Неожиданно Лорен услышала стук во входную дверь и сразу решила, что произошло нечто экстраординарное. Никто не станет из-за пустяков ломиться в чужой дом в столь поздний час. Неужели очередное несчастье с Полом?!
Не позаботившись пригладить распущенные волосы, она бегом помчалась вниз по лестнице, пересекла зеркальный холл и мраморный вестибюль, распахнула дверь…
– Не ждала? – осклабился Райан Уэсткотт.
– Чего тебе? – грубо спросила Лорен, затягивая пояс халата. Как назло, швейцара Дживса нигде не было видно. Что за безответственность! Нельзя же позволять всем подряд барабанить в двери жильцов по ночам!
– Давай поговорим. – Райан прошел мимо нее и решительно направился в гостиную.
Невероятное нахальство! Сначала намеренно ставит ей подножку на аукционе, потом врывается без спросу… Лорен побежала за ним, кипя от ярости.
– А ты не мог дождаться завтрашнего дня?
– Не мог. – Он опустился на диван и похлопал ладонью по подушкам.
«Не забывай, ты в нем нуждаешься!» – напомнила себе Лорен и уселась в кресло напротив.
– Что за срочность?
– Ты уже нашла русского художника?
– Нет. – Она крутила на запястье свой неснимаемый серебряный браслет.
– Не ври. Вы собираетесь выставлять его в своей галерее.
Лорен уже готова была произнести гневную отповедь, но снова напомнила себе, насколько проще было бы жить, если бы ей удалось превратить Райана в своего союзника.
– Я его только ищу, – призналась она. – Пока что это крошечный шанс, не более того. Я даже не видела его работы.
– Давай искать вместе!
– У меня уже есть партнерша.
– Я могу сделать русскому имя. Разве Виола на это способна?
Лорен отвернулась. Зачем отрицать очевидное: из всех современных художников Виола была способна по достоинству оценить разве что модельеров. Зато Райан, умудренный опытом представитель уважаемого коллекционера Гриффита, мог бы оказать «Рависсану» неоценимую помощь.
Тяжело вздохнув, Лорен рассказала ему все, что знала, – впрочем, знала она совсем немного.
– Можешь на меня рассчитывать, – решительно заявил Райан. – Теперь мы с тобой партнеры, понятно?
– Зачем тебе это? Чего ты хочешь?
– Я хочу иметь право отбирать работы твоего русского. Ты будешь показывать их мне раньше, чем другим покупателям. Сначала я покупаю все, что захочет приобрести Ти Джи, а потом повсюду расхваливаю художника как самое блестящее художественное открытие десятилетия.
– Договорились, – со вздохом сказала Лорен.
– Ешь! – Райан посмотрел на часы. – Русский вернется на своем мясном фургоне через полчаса.
– Знаю.
Райан наблюдал, как Лорен безразлично размазывает еду по тарелке, и ему было ясно, что сейчас все ее мысли занимает этот русский художник. Странно: если галерея для нее – всего лишь средство найти среди богатых коллекционеров кандидата в мужья, то откуда такой интерес? Откуда спешка?
В Лорен по-прежнему угадывалась трогательная незащищенность, которая соблазнила Райана в ту ночь, когда он застал ее плачущей. Несмотря на эти слезы, он восхищался ее отвагой: ведь чтобы разорвать всякие отношения с Каролиной Армстронг, требовалась недюжинная сила воли. Сколько лет было тогда Лорен? Шестнадцать? Семнадцать? Она так резко дала ему понять, что не желает говорить о причинах разрыва с матерью… Вывод мог быть только один: это все еще ее больное место. И Райану очень хотелось выяснить, что же случилось тогда в Марракеше.
За кофе Райан с удовольствием вспоминал, как Лорен осадила зазнавшегося болтуна из «Аполло». Для этого тоже понадобилась смелость: ведь обычно владельцы галерей готовы валяться у критиков в ногах. Нет, Лорен не из этой породы. У него вызывала восторг ее хватка, а сексуальность и подавно требовала самых громких эпитетов. Впрочем, если бы она с ним переспала, он бы не оставил от нее мокрого места. Именно так Ти Джи следовало поступить с Каролиной. Но то совсем другая история…
Видя, что Лорен готова до бесконечности возить вилкой по тарелке, Райан бросил на стол несколько фунтов и встал.
– Идем!
Они торопливо пошли по Лонг-лейн в направлении Смитфилда. Рынки свежих овощей и рыбы перебрались из центра Лондона на окраину, но мясной рынок устоял. Они явились в Смитфилд рано утром, но им сказали, что русский уже уехал развозить товар.
Райан взял Лорен за руку, чтобы побыстрее обогнуть перегородивший тротуар грузовик. Рука показалась ему каменной: ее раздражало любое его прикосновение. Он знал, что неприятен ей, но она готова его использовать. Что ж, на данном этапе это Райана вполне устраивало.
Они вошли в здание оптового рынка, завешанное мясными тушами. Им указали на коренастого брюнета, который как раз в этот момент взвалил тушу на плечо и понес к разрубочному столу. Могучий удар мясницкого топора – и бычья туша развалилась на две части.
– Игорь! – окликнул Райан. – Игорь Макаров!
Коренастый оглянулся и хмуро буркнул:
– Да?
– Мы хотим с вами поговорить.
