Войско Ставра вдруг приостановилось метров за сто пятьдесят от абров и вдруг разом выпустило тучу стрел. Потом еще, еще и еще, словно выпускали жалящий рой пчел. Абры таяли, будто лед под струей горячей воды. И только расстреляв запас стрел, ощетинившийся копьями клин вновь начал разгон.
Колено с коленом, копье с копьем, всадники с дивной силой врезались в абров и, словно разогретый нож в масле, пронеслись насквозь, повернули, вновь, уже в спину, ударили и продолжали, продолжали утюжить.
Абры не понимали, где враг, не видели, откуда шла смерть, только понимали – что-то неладно, и в страхе рассыпались в разные стороны: хоть бы оглядеться, понять, что происходит.
Вождь Арсун гневно закричал со своего трона. Во все стороны побежали посыльные. Привели оседланного лорка. Арсун вскочил в седло и ускакал со свитой куда-то назад. Слуги спешно разбирали юрту. Я думал, что меня прикончат.
Кто-то на поле спешно собирал абров в одно место; бронированный кулак людей продолжал крушить врагов.
Я где-то сбоку услышал дробный топот копыт, сотни три всадников летели к полю боя. Отделившись, часть бойцов налетела на холм, беспощадно вырезая визжащих абров. Кто-то остановился возле моего креста, я узнал Мстишу. Обрезанные веревки упали, Мстиша балансировал, стоя на седле, я хотел слезть вниз, но почему-то упал… Сорвав с ближайшего абра плащ, Мстиша укутал меня. Помогли сесть на коня, кто-то остался, а остальные быстро покатились к полю сражения.
Но все уже затихало. Солнце, склонившись к закату, решило за сражавшихся. Подхватывая тела товарищей, абры без порядка отходили к своему лагерю. Ночью конница не бьется: и лошади и лорки – дневные животные. Люди шарили по полю в поисках затерянных стрел, оружия и забытых тел. Чужих и своих.
20
НОЧЬ ТИХА, ПУСТЫНЯ ВНЕМЛЕТ БОГУ…
Я отлеживался всю ночь, но спал плохо. Страшно болело обожженное тело, – я был весь красен, шершав и горяч. Не зная, как еще пристроиться, чтобы утихомирить боль, и не надеясь уснуть, я вышел из темной избы на воздух. Уже перевалило за полночь, черный провал неба только-только начал светлеть, гася одну за другой звезды.
После освобождения из короткого, к счастью, плена меня привезли не в городище Ставра, а в одно из обычных, где правил старшина Палыш и где были размещены по избам мои попутчики. Естественно, женская половина, потому что даже философ Малинин вполне сносно владел мечом, и, значит, держать лишнего бойца в тылу было бы преступлением во время войны.
Меня определили в маленькую баньку – может, из почтения, как гостя, а может, по другим соображениям. И помню, с вечера, одурманенный солнцем, впечатлениями и неутолимой жаждой, я чувствовал чьи-то нежные касания, смазывающие мою кожу чем-то прохладным.
Сырой ночной воздух остудил горевшее тело, и мне сразу показалось все не таким уж плохим На мне были короткие, очень легкие полотняные штаны. Босиком я прошел к тыну и по лесенке добрался к дозорному внутреннему настилу. Никого не было видно: знали, если абры пойдут в леса искать селения, воевода Ставр упредит.
Вышла луна, засияла серебряным блюдом и, словно светлой короной, окружила себя кольцом облаков
Я достал сигарету и закурил. Мимоходом подумал, что буду делать, когда кончится табак, потому что здесь я не видел курящих. И тут услышал позади себя шаги. Я не стал оборачиваться.
– Ночь тиха, пустыня внемлет Богу, и звезда с звездою говорит…
– Ты сочиняешь стихи? – спросил я.
– Да. Правда красиво?.. И звезда с звездою говорит…
– Красиво…
– Как ты себя чувствуешь?
– Знаешь, Катя, сейчас гораздо лучше, чем думал. Кажется, вообще ничего не болит.
– Я рада. Вчера, когда тебя привезли, ты был совсем плох. Это надо же! С креста сняли… Хорошо, что мерзкие животные не прибили тебя, как Христа.
– Сначала хотели, но потом решили, что без гвоздей я буду дольше мучиться.
– Тебе повезло…
– Да, повезло. Михайлов не рассказывал, как я попал к абрам?
– Рассказывал.
– Что?
– Что ударил тебя, а когда ты потерял сознание, то оставил абрам.
– Ну а вы как?
– Сережа! Ты действительно тот, за кого себя выдаешь?
– Кем же я еще могу быть?
– Не знаю. Можешь быть Колей, можешь другим. Знаешь, что думает о тебе мой муж?
– Не знаю…
– Он говорит, что Бог-Император, выбирая претендентов на государственные должности, наделял их выдающими качествами уже согласно должности. Муж считает, что сами должности автоматически дают долголетие, силу, ум, здоровье…
