принятию решений и ответственности за них.
Преследование и угрозы в отношении командиров Советской армии и ВМФ, принявших решительные и эффективные меры к пресечению вторжения в пределах их зон ответственности, - ПРЕСТУПЛЕНИЕ перед народом со стороны старших начальников, руководства государства и прессы.
По этой причине, с точки зрения военной безопасности СССР, возможно признание только такого разграничения ответственности:
· авиакомпании и авиалюбители отвечают за то, что их самолёты следуют вне воздушного пространства СССР или в нём по всем известным коридорам под управлением службы воздушного движения;
· в случае навигационных ошибок, которые вполне возможны всегда, командиры гражданских судов оповещают сами диспетчерские службы о потере ориентации, либо те оказывают им содействие сами, обнаружив отклонение от маршрутов;
· ПВО страны при вторжении самолётов в воздушное пространство и выходе из коридоров предпринимает меры к выдаче целеуказания для уничтожения прежде всего. Уничтожение производится, если самолёт-нарушитель не подчиняется командам ПВО. Запрет на уничтожение может быть дан вышестоящим командованием, но оно же несёт ответственность за последствия запрета.
ПВО страны должно отвечать только за НЕПРИНЯТИЕ своевременных эффективных мер к пресечению полёта нарушителей.
Это же касается и отношения к вторжению кораблей иностранных ВМС. Если они отказываются покинуть территориальные воды СССР, то против них должно применяться оружие. Поскольку пославшее их командование преследует свои интересы, то целесообразно удовлетворение и своих военно-технических интересов за счёт интересов потенциального противника. В частности, имевший место «абордаж» “Йорктауна” с “Беззаветным” для обеих сторон интереса не представлял; но что было бы с “Йорктауном” в результате ракетного залпа по нему даже не самой новой ракетой - представляет ВЗАИМНЫЙ интерес для ВМФ СССР и ВМС США. Если же принято решение, что вторжение “Йорктауна” - просто идиотская шутка Пентагона, то нечего и спектакль с «абордажем» устраивать; это не оправдано ничем и представляет опасность для своего корабля.
НАТО ведёт себя безответственно нагло: единственный способ вырабатывать в нём ответственность и здравомыслие - бить по зубам в случае вторжения в территориальные воды и воздушное пространство СССР. Потакание провокациям не ведёт к снижению напряженности, но парализует свои вооружённые силы и снижает военный рейтинг страны, поскольку в понимании западного толпаря в медной каске всё это выглядит так: “Раз нас не бьют - значит нас боятся!”. Иного в их головы не вмещается. Такого рода дурь, как показывает опыт истории, большей частью выбивается из головы вместе с мозгами в результате применения оружия, но при этом умнеют и проникаются гуманизмом и многие оставшиеся в живых [256].
Поэтому ЗДРАВОМЫСЛЯЩЕЕ правительство должно оценивать улучшение международной обстановки не по фактам пассивности своих вооружённых сил, деморализованных правительством же, в провокационной обстановке, а по СОКРАЩЕНИЮ ЧИСЛА ПРОВОКАЦИЙ, предпринимаемых против страны.
Фактически же с брежневских времён проводится та же политика в отношении Вооружённых Сил СССР, что и в 1941 г.: «не поддаваться на провокации». И делают это подчас те же люди, что критикуют И.В.Сталина за всё, включая и требование «не поддаваться на провокации». Но сторона, идущая на провокацию, также не желает влезать в незапланированную ею войну, как и мы сами не хотим войны. Причина же, позволяющая принять к изполнению очередной план “Барбаросса”, - падение военного рейтинга, в том числе и за счёт игнорирования провокаций и боязни низших начальников пресечь провокацию, поскольку по-прежнему, как и во времена Сталинизма, высшего начальства и руководства государства они боятся больше, чем потенциального противника. Всё это вкупе создаёт предпосылки к возникновению иллюзии или обоснованной уверенности в безнаказанности, и потенциальный агрессор развязывает горячую войну.
К июню 1941 года имело место и нарушение сбалансированности сухопутных войск: укомплектованность средствами радиосвязи составляла от 30 до 60 % по разным видам; была нехватка автоматического стрелкового оружия. Массированный удар по небоеспособным войскам и инфраструктуре привел к уничтожению на земле большей части авиации западных округов, что ещё более усугубило разбалансированность сухопутных войск и обеспечило господство немцев в воздухе.
Диверсии и военное уничтожение объектов проводной связи в сочетании с нехваткой средств радиосвязи привели к потере управления войсками, после чего оперативный план Генштаба на 1941 год стал безполезной бумагой, т.е. произошло опрокидывание существовавшей концепции ведения войны и наступило концептуальное безвластие над вооружёнными силами. Оно длилось до возстановления управления войсками на всём протяжении линии фронта.
Характерно, что Одесский военный округ не потерял управления войсками и его авиация в меньшей степени пострадала на земле, чем авиация его северных соседей. Причина этого не столько в том, что он находился в стороне от направления главного удара Германии, сколько в том, что его командование по собственной инициативе предприняло меры по повышению боеготовности частей округа, не дожидаясь директив московского начальства.
В перестройку были высказаны мнения, что это было связано с большим личным риском, поскольку де нарушало указание «не поддаваться на провокации». Однако этот “риск” был действительно несколько больше, чем “риск” командующих флотами и Наркома ВМФ, но не по причине “мстительности” единовластца И.В.Сталина, а по причине традиционной для армии верноподданности высокого московского сухопутного начальства.
Д.Г.Павлов (1897 - 1941), командующий войсками Западного Особого Военного округа на направлении немецкого главного удара, не предпринял мер, аналогичных мерам, предпринятым в Одесском военном округе, и был разстрелян фактически за верноподданность. Верноподданные современники осуждают И.В.Сталина и за это. Н.С.Хрущёв посмертно возстановил Д.Г.Павлова в воинских званиях с полной реабилитацией его. И.В.Сталин при обсуждении одного назначения на должность сказал:
«Толковый специалист, но ставить на руководящую работу нельзя. Слишком угодлив. Такой из любви к начальству наделает вреда больше, чем самый лютый враг. И не спросишь за это - мнение-то согласовано с руководством».
Катастрофа прекратилась, когда было возстановлено управление войсками на всём протяжении линии фронта и началась стратегическая оборона. Переход от стратегической обороны к стратегическому наступлению стал возможен только после возстановления структурной сбалансированности сухопутных войск, достижения численного равенства и превозходства в технике, обретения реального боевого опыта всем личным составом. Последний фактор имеет особое значение. Даже если бы правительство и командование успели бы к 22 июня 1941 г. реализовать все меры, предусмотренные оперативным и мобилизационным планами, но отсутствие реального боевого опыта всё равно не позволило бы выиграть ту войну на вражьей земле малой кровью, могучим ударом.
Из анализа событий 1930-х гг. можно сделать следующие выводы. Дабы у потенциального агрессора не возникло желания начать войну обычными видами вооружений (6 приоритет), необходимо, чтобы:
· поколение военной техники, стоящее на вооружении, не изчерпало своего модернизационного запаса и поддерживалось на качественном уровне, соответствующем уровню потенциального агрессора, или несколько превозходило его;
· спектр средств вооружений был шире, чем у потенциального агрессора;
· к моменту изчерпания 50% запаса на модернизацию существующих образцов вооружений уже имелся новый образец с изрядным модернизационным запасом, готовый к постановке на серийное производство. При этом там, где это возможно, ДОЛЖНА обеспечиваться агрегатная и элементарная преемственность, дабы упрощалась эксплуатация и освоение новой техники войсками и не перегружалось понапрасну народное хозяйство;
· высшее руководство государства отдавало себе отчёт в последствиях своего вмешательства в ограничение боеготовности Вооружённых Сил;
