перспективной авиации, и т.п. В итоге углепластики в качестве конструкционного авиационного материала впервые появились в японских лицензионных самолётах при их усовершенствовании. Япония является страной, где понятие “конверсия” неуместно, поскольку “оборонка” потребляет то, что уже освоено в “необоронке”, “необоронка” же поддерживается на достаточно высоком технико-технологическом уровне.
Поэтому изпользование технологий в “оборонке” не является основанием для их засекречивания и неизпользования в остальном народном хозяйстве. Любая технология, конструкционные материалы, комплектующие изделия должны разрабатываться в расчёте на как можно более широкое внедрение, но обязательно с учётом необходимости защиты от несанкционированного возпроизведения даже “открытой” технологии, обеспечивающей новый уровень качества продукции. То есть попытка возпроизвести технологический процесс без обращения за помощью к представительствам некоего государственного банка технологической информации с достаточно высокой статистической предопределённостью должна заканчиваться невозможностью получения продукции необходимого уровня качества;
· ХАРАКТЕРИСТИЧЕСКАЯ ИНФОРМАЦИЯ, содержащая качественные параметры научно-технической продукции. Она представляет собой основной объём мнимосекретной информации. В большинстве случаев массогабаритные, динамические характеристики, уровни и спектры физических полей с достаточной для практических потребностей точностью могут быть получёны на основе косвенных признаков, данных технических средств разведки и потому в защите нуждаются только те параметры, в которых реально достигнут выигрыш. Дабы не нервировать противника, целесообразно в документации общего пользования давать эти параметры на уровне не выше того, до которого может догадаться противник самостоятельно; а в период развёртывания таких систем целесообразно устанавливать на них устройства, позволяющие дезинформировать противника о реальном уровне их технических характеристик, сохраняя их до изчерпания необходимости в дезинформации. Этот же принцип целесообразно изпользовать и для защиты ЭКСПЛУАТАЦИОННОЙ ИНФОРМАЦИИ и ЛИКВИДАЦИОННОЙ, описывающей процесс ликвидации научно- технической продукции и утилизацию её составляющих.
Общий принцип защиты технологической характеристической и эксплуатационной прикладной фактологии должен изходить из того, что секретно только то, что позволяет повторить технологический, характеристический или эксплуатационный результат несанкционированно.
Лучшая защита - «ноу-хау», организованное агрегатно или косвенно (прямым заданием характеристик, информационно связанных с защищаемыми). Материалы фундаментальных изследований, содержащие их основные результаты, не обладают реальной секретностью в силу открытости для изучения всеми странами законов природы, за изключением отдельных «ноу-хау» технологий экспериментов. В фундаментальных работах, как правило, мнимая секретность.
По этой причине, в защите нуждаются только систематизированные результаты больших экспериментальных работ, методики (т.е. технология) экспериментов и обработки экспериментальных данных. При этом систематизированные результаты нуждаются не столько в ограничении доступа к ним заинтересованных специалистов, сколько в защите от несанкционированного копирования в объеме, позволяющем возстановить информацию эксперимента во всей полноте. Цель защиты в данном случае - заставить потратиться на эксперимент того, кто захочет несанкционированно получить весь объём экспериментальной информации.
Реальная секретность возникает в процессе трансформации результатов фундаментальных изследований в прикладную фактологию отраслей общественного объединения труда. Поэтому, с точки зрения теории управления, информационная безопасность имеет ещё один аспект. Степень реальной секретности прикладной фактологии обеих конкурирующих сторон падает по мере роста разрыва в быстродействии и качестве их систем управления, и по мере роста разрыва в уровне технологической культуры в общественном объединении труда. Отстающий конкурент, даже имея информацию, не в состоянии организовать её изпользование до того, как она устареет. По этой причине конкурент, обладающий преимуществом, должен иметь минимум секретов, дабы не упало быстродействие его собственной системы управления. Информация же отстающего конкурента, за редким изключением, для вырвавшегося вперёд реального интереса не представляет, но пребывание её под грифами секретности ведёт только к сохранению отставания. Поэтому максимум реальной секретности имеет место только при близких характеристиках быстродействия и уровня качества систем управления конкурентов и близком уровне развития технологической культуры. Обеспечение высокого быстродействия и качества управления при концептуальной самостоятельности - цель более высокого приоритета, чем закрытие прикладной фактологии, поскольку это позволяет обеспечить безопасность устойчивого общественного развития.
Обеспечение информационной безопасности в смысле устойчивого течения процесса управления объектом (самоуправления объекта) в условиях целенаправленных сторонних или внутренних попыток вывести управляемый объект из предписанного режима - общественный процесс, гораздо более широкий, чем закрытие доступа к той или иной прикладной фактологии. Поэтому для её успешного осуществления необходимо выявление факторов, нарушающих информационную безопасность. Если первым приоритетом в векторе целей управления обществом стоит размывание толпо-“элитарной” социальной организации, то източником такой опасности являются социальные группы, занятые прежде всего в сфере обработки информации, являющиеся по своему образу мыслей толпарями и обладающие осознанием своей сопринадлежности к какой-нибудь из социальных “элит”. К сожалению, подавляющее большинство советской “интеллигенции” по своему мировоззрению являются толпарями, хотя и благонамеренными. Достаточно большая её часть, осознавая свою информированность в ряде узкоспециальных вопросов, обладает и “элитарным” сознанием.
Из 1000 евреев 700 имеют высшее образование; 44% кандидатов и докторов наук в СССР - евреи; академии наук также заполнены выходцами из иудейских кругов и их родственниками гораздо более, чем прочими. Евреев в СССР 0,69 % официально; примерно столько же, сколько советских немцев, однако только евреи в науке и иных сферах обработки информации представлены на порядок, на два большей долей, чем в общем составе населения страны. Эта внешняя, формальная сторона проявляется в нашей интеллигенции как жидовозхищение. А калейдоскопическое мировоззрение интеллигенции отказывается привести к согласию с формой содержание - научно-техническое отставание СССР, которое усугублялось по мере сионизации науки. Со ссылкой на авторитет Торы или дарвинизма, все жидовозхищённые (и евреи, и гои) осознают еврейство в качестве интеллектуальной “элиты” человечества. Еврейство же в целом ведёт себя как ГЛОБАЛЬНАЯ расистская “элита”, не признающая государственных и национальных интересов, хотя за годы Советской власти на уровне сознания сионо-интернацизм евреями в СССР в значительной степени утрачен и большинство из них предпочли бы спокойно жить и добросовестно работать там, где они родились и выросли. Но объективно информационная безопасность многонационального общества СССР должна обеспечиваться именно по отношению к псевдонации, мировому еврейству в целом, и антинациональным сионо-масонским структурам, проникающим во все национальные общества.
Опыт последних сорока лет советской системы режима секретности демонстрирует невозможность обеспечить информационную безопасность только закрытием информации и официальным ограничением допуска евреев к източникам информации и реальными и мнимыми ограничениями на получение ими образования и занятие определённых должностей. Мафия легко обходит официальные запреты государственных структур, если эти запреты не опираются на широкую общественную поддержку, а общество не выделяет в своём мировоззрении мафию, против которой направлены запреты, как антисоциальное явление. В таких условиях мафия находит, как минимум, молчаливую поддержку в обществе, а как максимум - прямое открытое содействие общества себе и порицание действий государственных структур.
Но и общественная поддержка государственной политики пресечения действий любой мафии, в том числе и псевдоэтнической иудейской, не гарантирует информационной безопасности общества. Самый яркий показательный пример - история Германии с 1930 по 1945 гг. Даже если оставить в стороне очевидное злонравие творцов геноцида, то вывод может быть только один: политика изключительно ограничений, даже в её жесточайшей форме геноцида, при значительной активности общественной поддержки, неспособна обеспечить информационную безопасность. Лидеры третьего рейха изначально были подконтрольны высшему надгосударственному сионо-масонству, и Германия стала разменной фигурой глобальной стратегии центра управления Евро-Американского конгломерата. Кому злонравие геноцида не
