показанная на рис. 2, не может быть за счёт слияния на ней отраслевых блоков приведена к марксистско- ленинской форме (“Капитал”, т. 2, гл. XX):
· I подразделение - производство средств производства;
· II подразделение - производство предметов личного потребления;
· обмен капиталом между ними и переразпределение “прибавочной стоимости”, - поскольку дело “портят” ряд отраслей, обслуживающих оба “подразделения”.
Марксова схема - фикция, вымысел, извращающий возприятие реальности, и вся марксистско-ленинская политэкономия - “изучение” и объяснение процессов в этом вымысле.
В некотором смысле «рынки» сферы (а не средств) производства и сферы потребления существуют, но разделение на I и II подразделения верно лишь с точки зрения ПОТРЕБИТЕЛЯ БЛАГ, далёкого от организации многоотраслевого производства, по мнению которого булки в готовом виде растут на елках. К.Маркс - внук двух раввинов, инвалид правого полушария или участник «жидо-масонского заговора» (или и то, и другое), всю жизнь занимался “изучением” “объективного” процесса, как «булки растут на елке»; описал его в толстых книгах и оставил этот “Капитал” в наследство марксистам, большинство которых тоже принадлежало к тому слою общества, для которого “булки растут на елках”. Ленин и часть его последователей изучали уже “Капитал”, а не реальное производство в конкретном обществе, живя по преданию о «гениальном критически-аналитическом уме» [139] К.Маркса, и разсуждали по его авторитету, а остальные им просто бездумно верили. По этой причине экономика СССР наиболее успешно и развивалась во времена И.В.Сталина, когда МАРКСИЗМ БЫЛ В ТЕОРИИ, А В ПРАКТИКЕ БЫЛА ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ, проводимая в жизнь директивно-адресно по ПРОИЗВОЛУ. Когда же в жизнь стали вторгаться «элементы хозрасчёта», подкреплённые авторитетом инвалидов правого полушария от К.Маркса до Евсея Либермана и нынешних “500-дневников”, то народное хозяйство пошло в разнос. Таким образом, политэкономии в СССР как науки не существует и мы вынуждены разсматривать процессы в общественном объединении труда с точки зрения общей теории управления [140].
Внутри первобытной общины объединение труда было, но рыночных отношений, т.е. торговли, не было. Управление производством и разпределением продукции носило директивно-адресный характер. Не было “законности”, но систему произвольных «табу» знали и соблюдали все.
Торговля возникла в результате межобщинной специализации производства и объединения труда множества специализировавшихся в производстве общин и вела к изменению качества жизни внутри каждой общины, поскольку излишки своей продукции (или то, чем можно поступиться во имя высших интересов общины) обменивались на продукт производства иных общин, выставляемый на продажу, изходя из тех же соображений.
Основанием для торговли
Стоимость, цена, торговля и тому подобные категории относятся к информационно локализованному уровню в организации вида Человек Разумный, т.е. изключительно к социальной организации и касаются только некоторых видов продуктообмена в общественном объединении труда и потому не могут относиться к объектам объемлющей жизнь общества природы (природным ресурсам, природным явлениям), а могут относиться только к материальным и информационным произведениям человеческой деятельности. Когда речь идёт о продаже земли, воды, недр, то речь идёт о продаже права организации деятельности людей по изпользованию природных объектов, т.е. продаже информационного произведения человеческой деятельности. Юридическое право в жизни общества возникает из произвола власти (нравственно определённого или безнравственного), осуществляющей управление обществом. В силу этой причины смена концепции управления означает ликвидацию всех прошлых юридически установленных прав, в неё не вписывающихся, но действовавших во изполнение прежней концепции: это в полной мере касается и права собственности, купли-продажи и т.п. Незыблемо не право, не закон, а принцип самовластия концептуальной власти; по этой причине апеллировать надо не к “священному” праву и закону, а указывать на ошибки концепции, если они есть, и разширять социальную базу альтернативной концептуальной власти.
Это всё хорошо видно в процессе перестройки. Все советские конституции разсматривали государственную собственность как общенародную. Приватизация, в ходе которой осуществляется разпродажа частным лицам (ворью) государственной собственности, юридически невозможна, если собственность общенародная. Однако она идёт с молотка, и это означает, что она всегда была частной корпоративной, и некая корпорация, начавшая с 50-х годов этого столетия слабыми манёврами проводить в жизнь чуждую нашему народу концепцию, решила разширить социальную базу за счёт ворья, даже не спрашивая народ о его согласии. Общенародность собственности, созданной многими поколениями людей, предполагает равное положение граждан по отношению к ней, включая и
С точки зрения теории управления, перестройка - сильный завершающий манёвр при осуществлении долговременной (порядка 100 лет) концепции перехода от капитализма под контролем национальной буржуазии к капитализму под контролем транснациональной буржуазии. Отсюда у многих обладателей короткой памяти и узкого кругозора - непонимание, истерика: что же с нами произходит? что такое 70 лет советского периода нашей истории? «Всё общество пришло в движение», - повторяет главный заклинатель перестройки. Каждый пассажир может убедиться, как “общество” приходит в движение при резком повороте транспорта.
Первоначально торговля была меновая: продукт обменивался на продукт непосредственно. В зависимости от уровня развития общества в разных областях разные товары обладали наиболее широкой способностью к обмену на другие. Так статистические закономерности обмена выделили наиболее удобообмениваемые товары в качестве денег, которые приняли на себя роль промежуточного в обмене товара на товар средства. Где-то деньгами были ракушки, где-то - скот, где-то - зерно; потом их заменили металлы; с толпо-“элитарным” разделением общества “элита” стала больше интересоваться «драгметаллами», а не конструкционными - так возникло золотое и серебряное обращение. С развитием кредитной системы в платежный оборот влились долговые разписки и платежные обязательства, которые со временем в ходе развития товарного производства трансформировались в банкноты и ассигнации (кредитные деньги, т.е. деньги на доверии, а не настоящие золотые деньги в меновой торговле [143]) и стали основным видом денег. По своей сущности деньги являются наиболее общим носителем экономической информации (рекомендуется перечитать: А.С.Пушкин “Скупой рыцарь”) и в своём историческом развитии освобождаются постепенно от всех иных потребительских качеств, став в конце концов тем, что они и есть реально: кодовой группой в банковском компьютере, магнитной записью на кредитной карточке, т.е. информацией «в чистом виде».
