— Мне не следовало приходить.
Сьюзи увидела непритворную боль в его глазах, и сердце у нее сжалось. Но разве она виновата? Ему не следовало влюбляться в нее. И какой идиот станет рассказывать жене о том, чего не было? Сьюзи пошла к двери и поставила бокал на столик в прихожей.
На улице она оглянулась. Ей было жаль Гаса, но она не считала себя ответственной за него. Джо — ее муж, ее возлюбленный, ее мужчина, и Сьюзи хотела вернуться к нему. Она собралась с духом и быстро пошла прочь от этого дома.
Джо ждал Сьюзи. Втолкнув коляску в кухню, она заметила, что он купил ей цветы.
— Сью?
Натан заснул по дороге домой. Сняв с коляски кожаное покрытие, Сьюзи улыбнулась Джо. Он сидел за кухонным столом в костюме, ослабив узел галстука. В вазе стояли цветы.
— Это мне?
— Да… — неуверенно улыбнулся он. Они почти не разговаривали в последнее время. Много воды утекло с тех пор, как Джо прикасался к ней в последний раз. Сьюзи не хотелось ворошить прошлое. Если начинать все сначала, то сейчас самый подходящий момент.
Сьюзи вынула из вазы цветы, поднесла их к лицу и вдохнула сладкий аромат. Это были лилии. Ее любимые цветы. Она взглянула на Джо и улыбнулась.
— Как они прекрасны!
Джо не мог заставить себя сделать шаг ей навстречу. Сьюзи поставила цветы на место и сама подошла к нему.
— Мы часто ссорились в последнее время, правда?
— Сью… — Он кивнул, и глаза его увлажнились. — Я не хочу потерять тебя. Но мне нужна твоя помощь. Скажи, что мне сделать?
Сьюзи была тронута его слезами,
— Просто обними меня, — ответила она, зарываясь лицом ему в шею. — Так, как делал это раньше.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
ДВА С ПОЛОВИНОЙ МЕСЯЦА СПУСТЯ
Дженет лежала на кушетке, а доктор смазывал ей живот специальным кремом. Стив приник к монитору, словно ожидая появления чего-то необычайного.
Дженет была на шестом месяце, и хотя ребенок уже ворочался, супругам не терпелось посмотреть, как он выглядит на экране компьютера. Шесть недель назад они проводили ультразвуковое исследование, но теперь ожидали кардинального изменения в его развитии. Это было последнее сканирование перед родами, и им хотелось убедиться в том, что все идет как надо.
Доктор поставил датчик, и Дженет стиснула зубы, но не от боли, а потому что захотела в туалет. Ей велели воздерживаться от этого два часа перед исследованием, и она честно выполнила требование, однако теперь едва сдерживалась.
— Посмотри, Джен! — воскликнул Стив, увидев на экране контуры ребенка, — Господи, как же он вырос!
Им не сказали, мальчик это или девочка, но Стив радовался так, будто был уверен, что жена родит сына. Дженет улыбнулась без всякого энтузиазма, мечтая об одном — добраться до туалета. А доктор все водил датчиком, чтобы как следует рассмотреть ручки, ножки и бьющееся сердечко ребенка. У Дженет перехватило дыхание, когда она сама увидела на экране то же, что и Стив. Она не разглядела личика, но не сомневалась, что это будет самое прекрасное создание, когда-либо появлявшееся на свет.
Дженет однажды призналась Стиву, что готова днями и ночами смотреть на этот экран. Она не могла налюбоваться на свое дитя и восхищалась тем, что в ней произрастает новая жизнь. От этой мысли ее охватила эйфория. Они дождались! Вот она, награда за долготерпение и страдания.
— Ну что ж, ребенок в порядке, — сказал доктор. — Все идет хорошо. Если не ошибаюсь, ему уже двадцать восемь педель или около того?
— Почти, — ответила Джеиет,
— Отлично. И насколько могу судить, проблем в дальнейшем не должно возникнуть. Ваш ребенок уже вполне сформировался.
— Ты слышала, Джен? — воскликнул Стив.
Ей было приятно, что муж так к этому относится.
— Хотите несколько снимков на память, пока я не закончил? — спросил доктор у супругов.
— Да, это было бы здорово, — отозвался Стив, ощупывая бумажник, в котором уже было много разных снимков.
— Хорошо. Я сейчас закончу, и вы можете ехать домой.
— Мы никуда не спешим, — улыбнулась Дженет.
Стив припарковал машину возле Риджентс-парка, и они решили прогуляться, прежде чем вернутся домой. Погода была отличная, и хотя минула только вторая неделя мая, казалось, что давно наступило лето.
Они купили мороженое, сели на лавочку возле озера, по которому плавали лодки, и стали наблюдать за молодыми парочками, гуляющими но дорожкам. Дженет взглянула на мужа.
— По-моему, теперь нам не о чем беспокоиться.
— Думаешь?
— Да. Можно обставлять детскую.
— Правда? — Он посмотрел на жену тревожно и неуверенно. До сих пор они не решались ничего покупать и ничего устраивать для младенца, опасаясь новой неудачи. Но сегодня Дженет вдруг ощутила уверенность. Она понимала, что доктор не стал бы обнадеживать ее, если бы сомневался в исходе.
— Давай заедем в магазин и выберем обои на обратном пути, — предложила она.
— Джен…
— Да?
Он склонился к ней и поцеловал в губы, возбуждаясь от того, что от них пахнет пломбиром.
— Эй! Что ты выдумал? — рассмеялась она.
— Хорошо, я согласен подождать еще несколько недель. А пока поедем и купим новые щетки для кухни и ванной. Я хочу, чтобы наш дом был в полном порядке…
— Стив, я люблю тебя.
Анна сидела на кровати возле матери, ожидая, что скажет доктор.
— Вы в порядке? — спросил он у нее. — Если хотите, я выпишу вам успокоительное. Может, чем-нибудь помочь вам?
— Спасибо, — сказала Анна. — Скажите, я могу что-нибудь сделать для нее?
— Нет. — Доктор покачал головой. — Полагаю, ваша тетя со всем справится.
— Правда?
Доктор ушел, и Анна внимательно посмотрела на мать. Казалось, она спала. Разве что перестала так страшно дышать, как всего минуту назад. Анна убрала прядь седых волос. На мгновение Анна задержала ладонь на лбу матери.
Анна вдруг осознала простую истину, что смерть иногда предпочтительнее жизни. Как будто какая-то дверца захлопнулась в ее сердце. Она думала, что испытает страх, но этого не произошло. Ее не мучило то, что она останется одна в этом мире.
Мать любила Анну независимо от того, что та вытворяла. Она гордилась ее достижениями, большими или малыми. И теперь она уходила, и вместе с ней уходила ее гордость за дочь.
У матери оставалась младшая, бездетная сестра. Неужели Анна последует по стопам своей тети и останется одинокой? Может, это ей на роду написано?
Чем больше Анна обдумывала это, тем страшнее ей становилось. Она загубила ребенка, сделав аборт, и теперь пожинает плоды своего безрассудства. Ей следовало оставить ребенка, даже если бы Каллум не согласился признать его. Теперь перед Анной открывалась широкая дорога — просторная, но не ведущая никуда.
Анна вздохнула и подошла к окну. Она давно уже не пила противозачаточных таблеток, но не
