Священник взглянул на Эдиву. В мерцающем свете свечей выражение его длинного лица почему-то показалось ей зловещим.
– Должно быть, вы ненавидите норманнов за то, что они отобрали у вас поместье?
Эдива насторожилась. Уж не попросил ли Жобер священника шпионить за ней?
– Новый хозяин, наверное, заставил вас спать с ним? – не получив ответа, снова спросил священник. – Этот Бревриен просто мужлан. Жаль, что король Вильгельм не отдал Оксбери кому-нибудь более достойному.
Его слова так поразили Эдиву, что она не удержалась и спросила:
– Что вы имеете в виду, святой отец? Священник снова противно улыбнулся:
– Жобер де Бревриен – ничтожество, младший сын, у которого в Нормандии нет ни акра земли. Если бы не странная щедрость короля Вильгельма по отношению к тем, кто сражался при Гастингсе, этот Бревриен по сей день оставался бы безземельным рыцарем.
– Но он хорошо образован и благороден, – возразила Эдива. Суждения священника о Жобере возмутили ее. – И у него отличные манеры.
Священник бросил на нее сердитый взгляд:
– Не будьте дурочкой! Вы из богатой и знатной семьи. Такой человек, как Бревриен, вас не стоит.
Изумленная Эдива хотела спросить у него, что же ей делать, но тут скрипнула дверь.
Они обернулись и увидели в дверном проеме высокую фигуру Жобера де Бревриена.
Эдиву бросило в жар. Именно о нем только что шла речь. И хотя о нем отзывался нелестно священник, а не она, ей стало не по себе при его неожиданном появлении. Вдруг он подумает, что она в заговоре со священником?
– Ты показала отцу Рейболду, где он будет спать? – спросил Жобер.
– Нет, еще не успела, – ответила Эдива.
– Я сам это сделаю, – сказал Жобер. – А тебя разыскивает Бьерфлад.
Эдива направилась к выходу. Ему пришлось отступить на шаг, чтобы пропустить ее, но их руки на мгновение соприкоснулись.
Знакомая горячая волна желания прокатилась по ее телу, и лишь на полпути к замку ей удалось снова овладеть собой.
– Она настоящая красавица, не так ли? – сказал отец Рейболд, когда Эдива ушла.
Жобер кивнул. У него все еще кровь стучала в висках от возбуждения, охватившего его от прикосновения к ее руке.
– Я имею в виду – для саксонки, – добавил священник. – Красивый народ, но вероломный, коварный. Уверен, что королю еще не скоро удастся окончательно подчинить их своей власти.
Жобер настороженно взглянул на священника. Уж не сказала ли ему Эдива что-нибудь такое, что заставило его заподозрить ее в неискренности?
Отец Рейболд откашлялся:
– Мне говорили, милорд, что вы проявили щедрость по отношению к саксам. А они только и ждут удобного случая, чтобы прогнать вас отсюда. Вас это не сердит?
– Ну и как же, по-вашему, они собираются сделать это?
– В Оксбери все знают, что на кухне был поджог. Любой другой землевладелец на вашем месте не оставил бы это безнаказанным.
– Откуда мне знать, кто в этом виноват? Или вы считаете, что за проступок, совершенный несколькими людьми, должны страдать все саксы?
– Но вы обязаны подчинить своей воле население дарованных вам земель. Как известно, король Вильгельм не отличается терпимостью и может не понять вашу щепетильность в отношении тех, кто не соблюдает его законов.
Жобер с трудом сдерживал себя. Священник, похоже, занимается подстрекательством, пытается вывести его из равновесия. Зачем? Это пока было непонятно. Стараясь не выдать своего раздражения, Жобер спокойно спросил:
– Значит, вы недавно виделись с королем Вильгельмом, святой отец? И вам доподлинно известно нес, о чем думает наш король?
Священник поднял голову.
– Я не имел чести находиться в присутствии короля со дня коронации. Повторяю лишь то, о чем говорят многие из его приближенных.
– Конечно, саксы не заслуживают доверия. Но ведь не все, – заметил Жобер. – Вот сейчас в лесах скрываются мятежники. Они-то готовы на все, лишь бы выгнать меня из Оксбери. Что касается крестьян, я уверен, в конце концов они признают меня как своего хозяина.
Священник пожал плечами:
– Поступайте, как считаете нужным, милорд. Надеюсь, вы не пострадаете из-за своей доверчивости. Насколько мне известно, король призывает вас помочь утихомирить саксов на севере. Надеюсь, в ваше отсутствие в поместье не произойдет ничего ужасного.
Жобер стиснул зубы. Слова священника лишь усилили одолевавшее его беспокойство. Да, неудачное время выбрал король, чтобы призвать его на службу. Еще бы недельки две, и он бы окончательно утвердил свою власть в Оксбери. А также разобрался бы в своих отношениях с Эдивой. Эта мысль напомнила ему о том, что он собирался сделать.
– Хочу поручить вам одно дело, святой отец, – сказал он. – Напишите от меня послание королю. Я прошу его разрешения на брак с леди Эдивой, чтобы укрепить свою власть в Оксбери.
– Завтра я покидаю Оксбери с отрядом воинов, чтобы помочь подавить восстание мятежников на севере.
Говоря это, Жобер внимательно наблюдал за Эдивой. Они были в спальне. Он попросил ее подняться сюда. Только здесь можно было поговорить, не опасаясь, что их кто-то услышит.
Он заметил огонек, промелькнувший в ее глазах. Удивление? Радость?
– Надолго ли ты уезжаешь?
– Я должен отслужить месяц, а если потребуется, то и больше.
Она кивнула.
– Кого ты оставишь здесь за главного?
– Сэра Алана.
На сей раз на ее лице отразилось явное неудовольствие. Или она не любила Алана, или догадывалась, что уж он-то сумеет защитить крепость, если мятежники вздумают сюда сунуться.
– Сколько человек ты берешь с собой?
«Скверно», – подумал Жобер. Ее вопрос мог означать лишь одно: она хочет определить, хорошо ли будет защищена крепость в его отсутствие.
– Я беру с собой всего десять человек. В крепости останутся сорок воинов.
Она снова кивнула. Какая сдержанная! Трудно было поверить, что они когда-то страстно занимались любовью.
Он невольно взглянул на кровать. И увидел, как вспыхнули ее щеки. Значит, она вспомнила то же самое.
– Ты хорошо управляла хозяйством. Надеюсь, ничего плохого не случится в мое отсутствие.
– Да, милорд.
Ему показалось, что в голосе ее прозвучала грусть. Неужели ей грустно, потому что он уезжает? Может быть, и для нее тот день, когда они занимались любовью, что-то значил? Он-то наверняка не сможет об этом забыть.
Жобер снова перевел взгляд на кровать. Долго же не увидит он ни Эдивы, ни этой огромной кровати. Будет спать где придется. Кровать!.. Здесь Эдива отдалась ему, прося о наслаждении. Какой жар исходил от ее прекрасного белого тела, как причудливо рассыпались по подушке ее золотистые локоны!.. Можно ли это повторить? Стоит лишь протянуть руку...
Эдива подавила тяжелый вздох. Он уезжает. Когда-то она мечтала об этом. Но теперь вместо радости испытывала грусть. При мысли о том, что она останется под суровым бдительным оком Алана и в обществе хитрого отца Рейболда, Эдиве стало не по себе.
