стена позади амбаров. Нам не удалось бы справиться с огнем, если бы не помощь Всевышнего. Пошел дождь...
– Вы видели тех, кто поджигал? Стражник покачал головой:
– Думаю, они пустили в крепостную стену горящие стрелы.
– Но как им удалось поджечь дом? – спросил Жобер. – Туда горящая стрела не долетит.
– Этого никто не знает, – ответил стражник. – Наверное, один из них проник в крепость у нас под носом.
– А что делала охрана? – едва сдерживая гнев, спросил Жобер.
– Они были пьяны и ничего не заметили, пока не подняли тревогу.
– Кто-нибудь пострадал? – спросила Эдива. Стражник покачал головой:
– Кое-кому обожгло руки и опалило бороды. Но тяжелых случаев, как во время пожара на кухне, не было.
Жобер спешился и помог Эдиве спуститься на землю. Она заметила, что лицо его побагровело от гнева.
– Ты, кажется, сказал, что мятежники схвачены? – спросил он у стражника.
– Да, но это было уже потом. Священник предложил поговорить с пленными, которые сидят в амбаре. После разговора с ними отец Рейболд сказал, что мы должны седлать коней и он отведет нас к мятежникам. Он так и сделал! Бандиты не ожидали нашего появления и спокойно обедали, так что не успели убежать, и мы их схватили. Один из них набросился с ножом, и его убили. Семерых мы взяли в плен.
Семеро! И это все, что осталось от отряда ее братьев? Кто же был убит? Может быть, Годрик или Бьернвольд?
– Где они? – спросил Жобер.
– В подземелье, милорд.
– Что ты намерен с ними сделать, Жобер? – спросил Хеймо. – Повесить?
Жобер не ответил. Но его зеленые глаза пылали яростью.
– Приведите ко мне людей, которые в ту ночь сторожили крепость.
Пейн и Озберт кивнули и побежали к дому. Жобер крикнул им вслед:
– Еще приведите служанку по имени Голда! В прошлый раз она была виновата в том, что стражники напились.
Эдива застыла в напряженном ожидании. Что будет теперь с ее братьями? Она боялась говорить об этом с Жобером. Она боялась, что он прикажет повесить не только захваченных в лесу, но также Элнота и Уитана.
– Милорд, – тихо сказала она, подойдя к Жоберу, – Элнот и Уитан помогли твоим людям, не забудь об этом, прошу тебя. Вспомни, как ты однажды сказал, что если они присягнут тебе...
– Думаешь, я буду верить людям, которые выступают против своих? Ты неправильно понимаешь меня, Эдива. Я не нуждаюсь в том, чтобы мне присягали на верность предатели.
Жобер повернулся и ушел. Эдива смотрела ему вслед. Каким он стал вдруг чужим! Тепло их страсти, казалось, превратилось в лед. Мужчина, который поддразнивал и соблазнял ее в Лондоне, который умолял короля разрешить ему жениться на ней...
С тяжелым сердцем она направилась к дому, стараясь не думать о том, какие еще потери ей, возможно, придется пережить.
Холодный влажный ветер дул в лицо. Эдива дрожала от холода, хотя на ней был шерстяной плащ. Она не могла сдержать слез, сочувствуя двум рыцарям, обнаженным до пояса. Их привязали к столбу и хлестали кнутом.
Наказания не избежала и Голда. Жобер приказал высечь и ее. От ударов кнута шерстяное платье служанки скоро превратилось в лохмотья. Эдива надеялась, что с Голдой обойдутся не слишком сурово. Голда, конечно, подлая и лживая. Но и ее жаль. Публичная порка – унизительное наказание. И возможно, рубцы обезобразят ее красивое тело. Это уж слишком жестоко!
Эдива повернулась и направилась в сторону амбара, вытирая слезы краем плаща. От переживаний у нее щемило сердце.
Она понимала Жобера и не винила его. Оксбери чуть не превратился в руины. В зале сильно закоптились стены. В спальне наверху были испачканы все портьеры и постельное белье, лишь одежда и другие ценные вещи, лежавшие в сундуках, не пострадали. Могли погибнуть люди... И виноваты в этом были ее братья.
Они заслужили наказание – в этом Эдива была уверена. Но все же...
Что будет с Элнотом и Уитаном? Было бы несправедливо заставлять их расплачиваться за чужую вину. Тем более что они помогли норманнам, показав, где прячутся мятежники.
Кто из них сообщил о местонахождении лесного лагеря мятежников? Эдиве хотелось думать, что это сделал Уитан и что Элнот не причастен к предательству. Но сердце подсказывало, что это именно так. Элнот был испуган. Должно быть, именно он сообщил священнику о мятежниках.
Эдива вдруг остановилась, пораженная одной мыслью. Отец Рейболд не говорил по-саксонски. Как же он общался с пленными? Или с ним был кто-то еще?
Солдат, охранявший пленников, нахмурился, когда она сказала, что хочет увидеться с ними.
– Миледи, вы сами знаете, что я должен получить разрешение от милорда.
– Конечно, знаю, – сказала она. – Но он сейчас разбирается с провинившимися. Если ты побеспокоишь его, то и сам попадешь под горячую руку.
Потоптавшись в нерешительности, солдат отодвинул засов на двери.
– Я пропущу вас к ним, но ненадолго.
– Спасибо. – Эдива ласково улыбнулась солдату. Он придержал дверь, и она вошла внутрь.
В темном амбаре она с трудом разглядела своего брата и Уитана, сидевших на соломе. У них были связаны только руки.
– Элнот! – Эдива подавила желание обнять брата. – Как ты?
Он поднялся на ноги.
– Неплохо. Благодаря тебе с нами обращаются сносно.
– Скажи, почему вы предали остальных? Надеялись спасти себя?
Элнот с удивлением взглянул на нее:
– Предали остальных? О чем ты говоришь?
– Разве к вам не приходил священник и не расспрашивал, где находится лагерь мятежников?
– Священник действительно приходил, но женщина, которая была с ним, сказала, что он хотел укрепить наш дух. После этого мы были уверены, что нас казнят. Но пока вот, слава Богу, живы.
– Женщина?
– Да. Я не знаю, как ее зовут, но это одна из служанок.
– Это Голда, – сказал Уитан.
Картина прояснялась. Голда, эта лживая мерзавка, предала не только своего саксонского любовника, но и нормандских тоже. Все-таки она заслуживает публичной порки!
– Вы с кем-нибудь говорили о мятежниках? Элнот и Уитан покачали головами.
– Ни с кем, – ответил брат.
У Эдивы снова появилась надежда. Быть может, ей все-таки удастся убедить Жобера сохранить им жизнь? Элнот подошел к ней:
– Что случилось, Эдива? Несколько дней назад мы слышали крики и чувствовали запах дыма. Неужели Бьерн-вольд и Годрик совершили нападение? Их схватили?
Эдива кивнула.
– Норманн их повесит?
Эдива снова кивнула. У нее было тяжело на сердце.
– А со мной что будет? – спросил Элнот. – Я обещал присягнуть ему на верность.
– Не знаю, – призналась Эдива. – Он очень рассержен.
– Но ты могла бы уговорить его, я уверен, – сказал он охрипшим от волнения голосом.
– Я попытаюсь. Сделаю все, что смогу.
Элнот расправил плечи, как будто осознав вдруг, каким презренным слабаком он выглядит, говоря
