вместе с Эдивой. Жобер поцеловал ее в щеку и быстро отстранился. Ему предстояло путешествие верхом на одном коне с ней, и он совсем не хотел заранее разжигать свое воображение!
Жобер помог Эдиве сесть на коня, потом взобрался сам. Покинув монастырь, они выехали на заснеженную дорогу. Он услышал, как она вздохнула.
– Ты устала, любовь моя? – спросил он.
– Нет, мне сейчас хорошо. За последние дни я совсем измучилась. Каково было думать, что тебя нет в живых?!
Он наклонился к ее уху и тихо сказал:
– Мне ли не знать этого? Мысль о том, что я потерял тебя, приводила меня в такой ужас, что мне не хотелось жить дальше.
Она ласково погладила его по щеке.
– Теперь, когда мы одержали победу над всеми врагами, никто у тебя не отберет Оксбери, пока жив король Вильгельм.
Жобер помрачнел:
– Я не успокоюсь до тех пор, пока Валуа не понесет наказание. Во всех наших бедах повинен он.
– Но мои братья тоже во многом виноваты.
– Думаю, они давно прекратили бы сопротивление, если бы не получали указаний и денег от отца Рейболда.
– Неужели священник использовал их, чтобы помочь Валуа отобрать у тебя Оксбери?
– Именно так. Мне кажется, это он убедил их напасть на крепость, пока мы были в Лондоне.
– А потом священник и Голда предали их? Жобер кивнул:
– Отец Рейболд хотел, чтобы мятежников взяли в плен. И чтобы я повесил их. А ты, конечно, не простила бы мне этого.
– Но у него ничего не вышло.
– Да. И тогда он помог им бежать, чтобы они убили меня по пути в Лондон.
Эдива отстранилась от Жобера и взглянула ему в лицо.
– Я этого не знала! Хеймо сказал мне, что Элнот в безопасности, а Годрик и Бьернвольд сбежали. Но я не знала, что кто-то из них покушался на твою жизнь.
– Да, Элнот в безопасности, а Годрик и его товарищи бежали. Но Бьернвольд... – Жобер запнулся. А вдруг, когда Эдива узнает, что он убил ее брата, исчезнет теплота и нежность их отношений? – Бьернвольд пытался перерезать мне горло. Не сомневаюсь, что он делал это по наущению отца Рейболда.
Эдива молчала.
– Мне удалось вырваться из его рук, но я не мог позволить ему скрыться. Я... я выхватил кинжал и убил его.
Эдива продолжала молчать. Жобер совсем приуныл. Не мог же он признаться ей, что метнул кинжал в Бьернвольда, когда тот убегал.
Наконец Эдива тихо сказала:
– Бьернвольд мой брат. Но мое сердце принадлежит тебе, а не ему.
Жобер крепко прижал ее к своей груди. Помолчав, она заговорила снова:
– Отец Рейболд поплатился за свое предательство. А как же Голда? Она тоже предала... Я понимаю, тебе трудно решать... ведь она была твоей любовницей...
Жобер удивленно посмотрел на Эдиву:
– Моей любовницей? О чем ты?!
– Я видела вас вместе однажды утром, – с укором произнесла Эдива. – Голда сама сказала мне, что спит с тобой. Она много чего порассказала!
Жобер, не удержавшись, рассмеялся:
– Эдива, ты так доверчива! Я уже говорил тебе, что женщины, подобные Голде, меня не привлекают. Да и зачем бы мне было связываться с ней, когда рядом была ты?
– Ну, тогда ты меня еще не мог заполучить. Жобер почувствовал, как напряглось ее тело.
– Любовь моя, – сказал он, уткнувшись лицом в ее шелковистые волосы, – не знаю, что было бы со мной, если бы ты продолжала относиться ко мне холодно. Я чуть с ума не сошел от желания.
– Удивительно, что ты не взял меня силой. Большинство ваших мужчин не церемонятся с саксонками.
– Я был воспитан по-другому, Эдива. Меня учили относиться к женщинам уважительно.
– Даже к таким злым мегерам, как я? Он рассмеялся и поцеловал ее в щеку.
– Именно страстность твоей натуры делает тебя такой восхитительной!
Он прижал ее к себе, наслаждаясь тем, что она рядом.
Его жена.
– Скоро ты родишь мне сына. Такого же красивого, как ты сама, – мечтательно произнес Жобер.
– Откуда ты знаешь, что я рожу тебе сына?
– Ты обязана это сделать. Иначе я не смогу сдержать данное королю обещание – назвать своего первенца в его честь. Было бы странно назвать дочь Вильгельмом.
Эдива рассмеялась.
– Мы выберем самые лучшие имена для своих детей – мальчиков и девочек.
Ему очень нравилось разговаривать с женой, мечтать о будущем. Всю дорогу до Оксбери они обсуждали, что необходимо изменить в крепости, каким должен быть их новый замок...
– Леди Эдива... Я должен попросить у вас прощения.
Эдива с трудом сдержала улыбку. Она догадывалась, что Алан долго обдумывал, с чего начать разговор.
– Ты прощен, Алан, – ответила она.
Он бросил на нее удивленный взгляд:
– Я наделал много ошибок.
– Как и все мы.
– Но я... я плохо обращался с вами.
– Возможно. Но теперь я тебя простила. Больше не о чем говорить.
– Есть о чем! Я хочу попросить вас об одолжении.
Губы Эдивы дрогнули в улыбке. Она догадалась, о чем хочет просить ее Алан.
– Видите ли... я неравнодушен к одной девушке, но боюсь, что она об этом не догадывается. Я хотел бы, чтобы вы посоветовали, как мне поступить.
Эдива задумалась. Если бы она хотела отомстить Форнею за все причиненные ей неприятности, то теперь он сам давал ей превосходную возможность сделать это. Но нет, она не хотела ему зла. Отчаяние звучало в его голосе, и это тронуло ее сердце.
– Хорошо, Алан. Я советую тебе сказать этой девушке о своих чувствах.
– И все?
– Она не умеет читать мысли. Как же ей узнать о твоих чувствах, если ты ей об этом не скажешь?
– Но я думал... то есть... я не могу...
– Ей будет приятно твое признание, – сказала Эдива, улыбнувшись. – Уж я-то знаю!
– Правда? – У Алана от радости загорелись глаза. – Вы думаете, что я ей небезразличен?
– Конечно.
– Я сделаю, как вы советуете, леди Эдива! – воскликнул Алан. – Мне не раз приходилось убеждаться в вашей правоте.
Жобер усмехнулся:
– Да, Леовайн из Оксбери вырастил неглупую дочь.
Эдива ощутила прилив нежности к мужу. Как ей повезло, что ее «завоевал» этот норманн! Каждый день она будет без устали благодарить Всевышнего за то, что послал ей ее обожаемого Жобера!
Эдива зажигала в спальне свечи. Ей хотелось, чтобы в первую ночь по возвращении в Оксбери все были чудесно! Деревянная лохань была до краев полна горячей воды, благоухающей душистыми травами. На маленьком столике стояли кубки с вином и блюдо с медовыми коврижками. От углей в двух жаровнях распространялось тепло.
