Эдива села на край кровати и принялась расплетать косы. У нее даже руки дрожали от сладостного предвкушения. Скоро придет Жобер, и они будут наслаждаться любовью. Какое счастье, что она вышла за него замуж! Она стала женой этого гордого нормандского рыцаря. А ведь когда-то считала его своим злейшим врагом. Теперь он был ей дороже жизни.
Дверь спальни открылась. Жобер, широко улыбаясь, шагнул к ней.
– Ах ты, моя саксонская соблазнительница! – сказал он. – Как красиво ты здесь все устроила. Как чудесно пахнет горячая вода.
Жобер принялся стаскивать с себя одежду. У Эдивы при виде его обнаженных плеч и мускулистой груди заколотилось сердце. Ей вспомнилось, как она увидела его обнаженным впервые. Уже тогда она страстно желала этого мужчину, этого зеленоглазого гордого воина.
Жобер, раздевшись, улыбнулся ей.
– Теперь твоя очередь, – сказал он.
Эдива быстро сняла с себя широкое платье. Кроме платья, на ней ничего не было.
У Жобера дух захватило. Он протянул руку и нежно провел пальцами по ее груди.
– Какая ты невероятно красивая!
– Красивее, чем женщины в Лондоне? – поддразнила она. – Красивее, чем нормандские леди из Кана?
Он ответил ей страстным поцелуем. Потом пробормотал охрипшим голосом:
– Забирайся в воду.
– Ты хочешь искупать меня?
Эдива залезла в лохань. Жобер склонился над ней и принялся намыливать ее шею, плечи, груди... Ей было приятно чувствовать прикосновение его сильных пальцев к своей нежной коже. Соски напряглись до боли. Она представила себе, как они наполняются молоком для его ребенка.
Потом Жобер попросил Эдиву встать и стал намыливать живот, бедра, ягодицы, ноги...
Она расставила ноги, с нетерпением ожидая, когда он прикоснется к самому нежному месту.
Он окатил ее из ведра водой и, завернув в простыню, вынул из лохани.
– Пожалуй, я искупаюсь потом.
– Ну уж нет! Залезай, пока вода горячая.
Он подчинился. Она намылила его широкие плечи, сильную грудь. Потом ее руки скользнули вниз по животу вдоль стрелки волос, остановившись всего в дюйме от самой возбужденной части его тела.
Не обращая внимания на его страдания, она принялась мыть ему спину.
Он чуть слышно застонал и схватил ее за руку.
– Сжалься, Эдива! Побыстрее окати меня водой. Хватит с меня этих адских мучений!
Эдива засмеялась и окатила Жобера чистой водой из ведра.
– Ложись на кровать, – сказал он.
Льняные простыни приятно холодили ее влажную кожу. Сладко пахло ароматными травами – лавандой и мятой, которые она специально положила под простыни. Жобер тоже взобрался на кровать и склонился над ней. Эдива широко раздвинула бедра и улыбнулась ему.
– Ты надеешься, что я немедленно отзовусь на твое приглашение? – сказал он. – Как бы не так. У меня другие намерения. Моему взору открылось такое великолепие, что я хочу не спеша насладиться всем, что вижу.
Он покрыл поцелуями ее все еще влажные плечи. Эдива умоляюще выгнулась ему навстречу. Но он медленно обвел языком груди и втянул губами напрягшийся сосок. Она затрепетала всем телом и судорожно глотнула воздух.
Он неторопливо лизнул другой сосок, и она вскрикнула.
– Ты теперь моя жена. – Кончиками пальцев он нежно погладил ее груди. – Что бы я ни проделывал с тобой, этого нечего стыдиться. – Он улыбнулся. – Теперь я могу делать с тобой все, что угодно.
– Сделай, прошу тебя. Сделай это сейчас же!
– Имей терпение. У нас вся ночь впереди.
Его губы скользнули ниже. Эдива закрыла глаза, вцепившись в простыню. Она почувствовала его горячее дыхание на животе и, вспыхнув от смущения, широко раздвинула ноги, умоляя сжалиться над ней.
Губы его скользнули еще ниже, язык прикоснулся к сокровенному месту. Горячие волны наслаждения прокатились по всему телу, унося ее все выше и выше...
Жобер встал и направился к сундуку, стоявшему в углу комнаты.
– У меня для тебя подарок, я купил его в Глостере. – Он протянул ей золотую брошь с жемчугом.
– Она прекрасна, – сказала Эдива и смущенно взглянула на Жобера. – И у меня есть для тебя подарок. Но пока я ношу его под своим сердцем.
Глаза у него округлились от изумления.
– Ты хочешь сказать?..
– Ты сам заметил, что у меня немного изменилось тело. Это твой малыш изменил его. Тебе еще предстоит терпеть меня, когда у меня живот округлится.
Он наклонился и взял в ладони ее лицо.
– Для меня ты всегда будешь самой прекрасной, моя нежная, моя любимая Эдива.
Эпилог
– Они прибыли! – крикнул Пейн со сторожевой башни. – На другом конце долины уже виднеется королевский штандарт!
Эдива тихо охнула и помчалась к дому. У нее было столько забот! Хватит ли места, чтобы с удобствами устроить на ночлег королевскую свиту? Достаточно ли корма для коней?
К ней подошел Жобер. На нем была зеленая туника, которую она сшила для него прошлой зимой. Грудь украшала вышитая эмблема: лежащий золотой лев.
– Мне все кажется, что мы что-нибудь забыли.
– Все будет хорошо! – Он, наклонившись, поцеловал ее. – Ты две недели готовилась к приему. Теперь беги и переоденься. Я выеду за ворота, чтобы встретить гостей.
Эдива кивнула и убежала. Прошлым летом был выстроен новый замок – большой, каменный. Лучшие комнаты уже приготовлены для короля. Эдива поднялась в свою спальню и переоделась. Надела темно- синее платье, расшитое серебром.
Она накинула на голову тончайшую вуаль, укрепив ее на голове с помощью золотого обруча, украшенного жемчугом.
Решено было накрыть столы на лужайке у реки.
На вертелах жарили бычков. Несли форель, жаренную в масле, свежеиспеченный хлеб, сладкие кремы и свежие сыры, яблоки, запеченные с медом и корицей...
Выйдя из зала, Эдива столкнулась с Вульфгет.
– Простите, я отвернулась на одну минуту, а он уже залез рукой в пирог.
Эдива посмотрела на белокурого малыша, которого держала на руках Вульфгет. Его ангельское личико и ручонки были испачканы черничным джемом.
– Ох, Вульфгет, что мне с тобой делать?
– Мама, – радостно сказал малыш и, улыбаясь, потянулся к ней.
– Дайте-ка его мне, – сказала Эдельма. – Я еще не переоделась. Успею умыть ангелочка перед встречей с его тезкой.
Вульфгет передала ей малыша.
Вильгельм весело помахал маме ручкой через плечо Эдельмы. Эдива почувствовала прилив нежности. Через месяц ему исполнится два года. Она уже почти перестала кормить его грудью, да и необходимости в этом не было, потому что летом сколько угодно коровьего молока. К тому же она надеялась, что снова забеременеет. Может быть, на этот раз родится девочка.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она у Вульфгет, заметив, что та потирает рукой поясницу.
– Тяжело ходить стало. И от жары страдаю. Но Эдельма сказала, что ребенок уже опустился, значит,
