Яна взяла себя в руки, вышла в приемную и принялась ждать. С каждой минутой сердце ее стучало все сильнее, ведь на этой пленке наверняка снято что-то очень важное. Там мог быть ключ к разгадке. Снова не выдержав, Яна рванула к заветной занавеске.
– Фотограф, что ты сейчас делаешь?! Там снято преступление?
– Опять вы здесь! Что же вы такая нетерпеливая?! Я сушу фотографии.
Яна сорвала занавеску с колец и влетела в лабораторию с диким криком:
– Сушите?! Вы что, издеваетесь надо мной?! Я тут с ума чуть не схожу, а он сушит их! Да я посмотрю их мокрыми и высушу своим дыханием!
– Вы просто ненормальная! – не выдержал парень.
– Вы не первый, кто это отмечает! – парировала Яна и, оттолкнув фотографа, ринулась к развешанным на веревке на специальных клеммах фотографиям. С первой фотографии на нее смотрело белоснежное, какое-то прозрачное лицо Алисы в обрамлении темных густых волос. Она была чертовски красива.
– Эта фотогеничная девушка и есть маньяк-убийца? – засопел ей в ухо фотограф.
– Не обольщайся, она – первая подозреваемая, – отрезала Яна, перемещаясь дальше.
На второй фотографии Алиса была запечатлена с улыбающимся Дмитрием Ивановичем. Ее голубые глаза в окружении густых черных ресниц светились добротой и весельем.
«Ох, не верю я таким ангельским девушкам, этаким эфемерным созданиям», – про себя подумала Яна.
– Кого эта красавица должна убить? – ехидно поинтересовался парень. – Не этого ли милого дедушку, которого она обнимает и, по-видимому, ухаживает за ним, судя по ее форме медицинской сестры?
– Ты прав, этого дедушку уже убили, – ответила Яна, расстегивая «молнию» куртки, так как в лаборатории было ужасно душно.
Парень ахнул, в один момент став серьезным.
– Что, правда?
– Сожгли заживо, – пояснила Яна, разглядывая следующую фотографию.
Фотограф помрачнел на глазах. С третьей фотографии на них смотрело сморщенное личико старушки с хитрой улыбкой и венчиком седых волос, напоминающих шапку одуванчика.
– Моя знакомая… – протянула Яна, – тоже уже нет в живых…
– Сожгли? – уточнил фотограф.
– Сама умерла, не выдержало сердце перенесенного стресса.
С четвертой фотографии на Яну смотрела пожилая женщина, видимо, сильно молодящаяся, с ярким макияжем и молодежной прической. Одета она была в цветастый халатик выше колена и в туфельки на каблуках.
– Я не знаю, кто это, а я ведь видела всех жильцов пансиона… хотя, наверное, это и есть новая и последняя подружка Дмитрия Ивановича, сгоревшая вместе с ним.
– Слушайте, девушка…
– Яна.
– Яна, вы что, в крематории работаете? Где это видано, чтобы столько людей сгорело в огне? Что за галерею покойников я вам напечатал?! – не выдержал фотограф.
Его вопросы повисли в воздухе. На пятой фотографии была запечатлена Алиса, склонившаяся над инвалидом в коляске. Три последующие фотографии отображали все тот же сюжет. Из чего Яна сделала вывод, что это чем-то заинтересовало Дмитрия Ивановича и насторожило. По всему было видно, что его подопечная уделяла слишком много времени этому инвалиду. Уж не из-за него ли Алиса устроилась работать в пансион? Яна посмотрела на лицо инвалида, хорошо видное на одной фотографии, и чуть не закричала. В отблеске красной лампы на нее смотрела физиономия Сергея. Именно его они с Асей засекли в сауне, но только он так в этом и не признался! Яна смотрела на эту фотографию и не могла поверить своим глазам.
– Он-то что там делает?!
– Кто? Этот лысый инвалид? – спросил уже сильно заинтересованный фотограф. – Не он ли давит всех несчастных своей инвалидной коляской, а затем спихивает в огонь?
– Я сама его задавлю, когда доберусь до него, – хмуро пообещала Яна, обводя глазами пустые веревки. – И это все?
– Была еще одна фотография… – разглядывая носки своих ботинок, ответил парень.
– Что значит – была? Где она?! – спросила Яна, застегивая «молнию» на куртке, так как в результате перенесенного нервного стресса ее начало знобить.
– Я ее засветил, – смущенно ответил фотограф.
– Как засветил?!! – взорвалась Яна. – Вы в своем уме?! Это же улики!!
– Вы сами виноваты! Метались за портьерой, нервировали меня, потом испугали меня, я и разлил реактив и сжег оставшуюся часть пленки, – оправдывался фотограф.
– Не может быть! – На лице Яны отразилось такое искреннее отчаяние, что фотограф пожалел ее.
– Там, честное слово, был только один кадр! Остальная пленка была недоснята, клянусь вам!
– То, что ты напечатал, не дает никаких улик против женщины, которая давно должна уже гнить в
