Он тут же исчез под дождем. Она поплотнее закуталась в его куртку, с блаженством вдыхая теплый приятный запах табака и лавандового мыла, который исходил от сукна.
Минут через двадцать Клермонт вернулся с полной охапкой каких-то пакетов. Он сгрузил их в углу сиденья, а сам, тяжело отдуваясь, плюхнулся рядом, сбросил шляпу, с полей которой ручьем стекала вода, и ослабил узел шейного платка. В распахнутом вороте мокрой рубашки, облепившей его широкие плечи, мелькнула смуглая кожа. Люси отвела смущенный взгляд.
– Я вижу, вы распорядились ехать, мистер Клермонт. Куда же мы направляемся?
– На ужин, разумеется. Ведь я ваш телохранитель, верно? А раз так, то мой священный долг заботиться о вас.
Девушка осторожно втянула воздух, уловив душистую смесь заманчивых ароматов.
– Что еще вы натворили, мистер Клермонт?
– Раз уж нам пришлось пропустить вечер у леди Кавендиш, я подумал, что мы сможем устроить свою собственную вечеринку.
Он начал распаковывать покупки, от души наслаждаясь ее детским восторгом. Здесь были печеные яблоки, целая связка свиных сосисок, воздушный кекс, сдобные булочки, полкаравая еще пышущего теплом хлеба, целый кувшин эля и коробка со сладостями, при виде которых у девушки потекли слюнки.
– О Господи! – прошептала она восхищенно. – Это же целое пиршество!
– К счастью, здесь на берегу еще можно достать все необходимое для праздника Короля Нищих и, – тут он торжественно извлек из-под рубашки чуть помятый букетик лаванды, – цветы для его дамы!
Морис нагнулся и осторожно вложил букетик в ее роскошные волосы. Люси замерла, чувствуя на щеках его теплое дыхание, его колени, прикоснувшиеся к ней.
– Право, мне не следовало бы этого делать, – нерешительно пробормотала она.
– Чепуха! Лучше возьмите-ка вот это.
Морис протянул ей ридикюль.
– Поищите там свои часики, а заодно, может, и секстант. Тогда мы сможем определить координаты нашего местонахождения. А, вот они. – Он взял у нее часы на серебряной цепочке и стал вглядываться в маленький циферблат. – Ну вот, я так и знал, двадцать два ноль-ноль. – Опустив часы в раскрытую сумочку, он спросил, лукаво улыбаясь: – А что у нас по распорядку дня в это время, мисс Сноу?
– Кажется, ужин. – Люси не могла не улыбнуться в ответ.
Экипаж плавно остановился. Люси опустила окно и увидела вокруг поблескивающие в темноте мокрые стволы деревьев. Плотный полог ветвей придавал лесному пейзажу атмосферу таинственности.
– Где мы? – прошептала она, не осмеливаясь вспугнуть лесную тишину.
– Это Беркли-Вуд. Вы слышали о нем?
– Конечно. Кто же не знает о Беркли-Вуде, этом знаменитом пристанище лондонских разбойников! И что же, вы хотите их пригласить к ужину?
Клермонт скрестил на груди руки и посмотрел на нее.
– А вы полагаете, это подходящая для нас компания?
Люси растерянно взглянула на Мориса и быстро переменила тему:
– А где же слуги?
– Наверное, забрались под попону Фенстера и распивают свой кувшин с элем.
«Делает вид, что не понял моего вопроса», – подумала Люси. Она имела в виду, что подумают слуги о ее поведении. И вдруг впервые в жизни ей стало все равно. Пусть думают что хотят, а она зверски проголодалась и не может устоять перед роскошным угощением мистера Клермонта.
Она с сомнением взглянула на сосиски.
– Они случайно не из кошачьего мяса?
– Конечно, нет, – заверил ее Морис и, оторвав одну, протянул Люси. Она с наслаждением впилась зубами в ее сочную мякоть. Морис усмехнулся. – Для дочери адмирала покупаются сосиски только из мяса благородных спаниелей.
Люси поперхнулась и закашлялась. Клермонт похлопал ее по спине и подал ей свой носовой платок.
– Я пошутил. А вы, наверное, вспомнили о своем щенке, с которым играли в детстве?
Она вытерла показавшиеся слезы.
– О нет, что вы! Отец терпеть не может домашних животных.
– Даже на ужин?
Люси снова поперхнулась, на этот раз от смеха. Клермонт протянул ей кувшин с элем.
Пытаясь отдышаться, она отчаянно замахала рукой.
– Нет-нет! Я не употребляю спиртное, сэр. От него человек теряет свои нравственные устои.
– Правильно! – Язвительно усмехнувшись, Клермонт поднял кувшин над головой. – Пью за ваше здоровье и высокую нравственность! – Он сделал несколько больших глотков.
Люси с завистью облизнула пересохшие губы.
