– Давай раз и навсегда сенатора побоку.
– Да это я так, не обижайся.
– Просто я не сенатор, вот и все.
Клод усмехнулся.
– Да, здорово по тебе проехались. Три к одному – так примерно?
– Около того.
– Беда прямо. Демократам, им поди угоди. Да что далеко ходить – я и сам такой, миннесотская косточка, дээфэровец еще из тех. Хьюберт, Орвилл, Флойд Олсои – эта команда, толстокожие, твердожопые фермеры-кукурузники. От сохи, так сказать. Говори, что думаешь, делай, что говоришь. Политиканства на дух не переношу.
Старик помолчал, опять наполнил свой стакан.
– Так или иначе, – проговорил он, – не скажу, что за тебя голосовал.
– Мало кто это скажет, – пожал плечами Уэйд.
– Личных причин тут нету.
– Само собой. Так всегда и бывает.
Клод с интересом посмотрел на него искоса.
– С другой стороны, я не говорю, что не голосовал. Может, голосовал, может, нет. Но что меня удивляет – никак в толк не возьму, – почему ты ко мне не обратился за помощью? В смысле денег. А ведь мог бы.
– И тогда бы что?
– А не знаю что. Говорят, у меня слабость на безнадежные предприятия. – Поколебавшись, старик продолжал; – Правду сказать, у тебя ни на вот столько не было шансов после этой бочки дерьма в газетах. Но все равно доллар-другой я бы подкинул.
– И на этом спасибо.
– Грязно, грязно сработали. Выставили тебя… Ладно, вижу, ты не слишком расположен про это говорить.
– Да, не слишком.
Старик кивнул. Посмотрел на часы, поднялся.
– Да сиди, сиди, еще раз попробую Рут звякнуть.
В голове Уэйда пульсировала боль. Опять это невесомое, проваливающееся чувство, как при морской болезни; он не мог отогнать наплывавшие отвратительные картины. Вокруг на поверхность выталкивало всякую дрянь. Водоросли, духов, обломки костей.
Он слышал, как Клод набирает номер. Тихо поговорив несколько минут, старик вздохнул и повесил трубку.
– Пока по нулям. Будет пытаться дальше, она много куда еще не звонила.
– В полицию надо, – сказал Уэйд.
– Может быть, и в полицию.
– Почему «может быть»? Пропал человек, надо наконец что-то делать. Прямо сейчас.
Старик засунул руки в задние карманы. Рассеянно, слегка хмурясь, он глядел на цветочные горшки, стоящие один в другом около раковины.
– Я объяснил уже раз: Винни – это тебе не Коджак.[13] Все, что он может сделать, – позвонить шерифу в Бодетт. А тот отправит несколько лодок, один-два самолета.
– Уже кое-что, – сказал Уэйд. – Для начала.
– Конечно.
– Так давай действовать.
Клод все смотрел на пустые горшки. Постоял молча, потом подошел к раковине.
– А вот с цветами этими, сынок Что, к чертям, случилось?
– Ничего, – сказал Уэйд. – Так, одно происшествие.
– Не понял?
– Клод, мы теряем время.
На лбу у старика забилась жилка. Он взял один из горшков, повертел в руках.
– Происшествие, – повторил он. – Какое-то происшествие.
12
Материалы
Чудо, как было сказано, есть результат действия неизвестных нам причин. Когда эти причины становятся известны, чудо уступает место законам природы. Это относится и к работе иллюзиониста, искусно скрывающего причины явления с тем, чтобы результат приписывали «чуду», а не естеству. Все мы в
