Стоявшие вокруг наемники сразу же подались назад, освобождая пространство для схватки, но когда Джимми и трое сопровождавших его головорезов только схватились за мечи, весьма своевременно появившийся Бернард щелкнул по стоявшему на столе подсвечнику. В момент растянувшееся до потолка пламя свечи спрыгнуло с фитиля на пол и, став почти неразличимым, изогнулось в расплывчатый силуэт огненного демона.
– Повеселились и хватит, – безмятежно заявил тайнознатец, и побледневшие наемники мигом попрятали оружие.
Черныш хотел что-то сказать, но только заскрипел зубами и, схватив свою непутевую подругу за руку, поволок ее к выходу из кабака.
– Вас проводить до казармы? – убрав мечи в ножны, поинтересовался у Бернарда я.
– Именно об этом я и хотел попросить, – сухо улыбнулся в ответ тот. – Олаф и Габриель уже ждут на улице.
– И где вас черти носили, сучьи дети? – не то чтобы спокойно, но без особого раздражения в голосе поинтересовался капрал Линцтрог, когда мы переступили порог казармы.
– Мастеру Бернарду город показывали, – глазом не моргнув, соврал Шутник.
На наше счастье, мы из самоволки вернулись не последними, и медленно сатанеющий капрал остался караулить кого-то из особо отличившихся пехотинцев. Судя по неподвижно замершим у дверей Джонатану и Артуру, которые и почесаться лишний раз боялись, счастливчика ожидала полная неожиданностей ночь. Неожиданностей, надо полагать, не самых приятных, а скорее даже наоборот.
– Я одного понять не могу, – плюхнулся на кровать Шутник, когда мы поднялись в нашу комнату. – Как ты на глазах у всех сжульничать умудрился?
– Я?! – Удивление мне удалось на славу, но Габриеля провести не удалось.
– Ну не я же!
– Да с чего ты взял?
– Не могло тебе так повезти, просто не могло.
– Тем не менее – повезло.
Я повесил пехотный меч на вбитый в стену крюк и принялся внимательно осматривать нежданно- негаданно возвращенные клинки. Новых зазубрин не появилось, да и ухаживали за ними, похоже, не худшим образом. Но кое-что подправить все же придется.
– О чем это вы? – поинтересовался развалившийся на слишком короткой для него кровати Арчи.
– А, ерунда, – обернулся к нему Габриель. – Ты где пропадал?
– Дела были, – флегматично заявил здоровяк и широко зевнул.
– Да что ты говоришь?! – завопил Габриель и метнул в него сапог. Попасть не попал, но Арчи все же нашарил сапог и швырнул его обратно.
– Зараза! – выругался едва избежавший удара каблуком в лоб Шутник и, растянувшись на кровати, с головой накрылся плащом.
– Кейн, можно тебя? – позвал меня один из волонтеров.
Как его, Вилли?
– Чего надо? – раздраженно рявкнул на парня я и отложил в сторону точильный брусок.
– Да тут такое дело, – нерешительно замялся он. – Мы тут с мужиками чертов корень попробовать решили, скинулись…
– И что? Давай короче.
– Да как-то он не цепляет. Вообще.
– Вы его как употребили – дым вдыхали или пыль нюхали?
– Дым вдыхали.
– Дай посмотреть, что осталось, – тяжело вздохнув, попросил я.
Парень осторожно вытащил из-под куртки мешочек, сшитый из пропитанной чем-то ткани, и протянул мне.
– Мололи сами? – развязав веревочку, осмотрел я остро пахнувшую древесную труху.
– Нет, так уже взяли.
– Идиоты! – только покачал головой я, морщась от защекотавшего ноздри знакомого аромата. – Вам продали молодой корень, смешанный с измельченной корой и добавленными для запаха сушеными листьями. Можно все за раз употребить – даже не чихнешь.
– И что делать?
– Нормальный корень покупать. – Я затянул завязки и вернул мешочек опешившему парню.
– А с этим?
– Выкинь.
– Мужики меня убьют! – застонал Вилли.
– Ладно, дай подумать, что можно сделать. – У меня неожиданно забрезжила идея, как с пользой употребить подсунутую волонтерам нечестным барыгой обманку. – Вино есть у вас?
– Есть. Мех почти не начатый.
– Давай сюда вашу отраву. – Я забрал протянутый мне мешочек с чертовым корнем. – Теперь тащи вино и горшок какой или котелок, которые не жалко. Да, еще соли щепоток десять прихвати и ложку деревянную.
Когда волонтер умчался выполнять мое распоряжение, я развязал тесемки мешочка и принялся выбирать из него слишком крупно растолченные листья. Кора сама всплывет, а вот листья вместе с корнем на дно уйдут и только лишнюю горечь зелью придадут. Ни к чему это: вино и без нее пить невозможно будет. К тому же если с листьями приготовить – точно всех пронесет.
– Вот, – прибежал запыхавшийся Вилли и поставил на кровать неведомо где раздобытый керамический горшок и изрядно ополовиненный мех с вином. – А вот соль.
Не обращая внимания ни на него, ни на заинтересовавшегося моими действиями Шутника, я налил в горшок до середины молодого красного вина и, стараясь не просыпать ни крошки, вытряхнул из мешочка кое- как очищенный от листьев чертова куста порошок. Потом прикинул на глазок объем посудины и, передумав выворачивать, спрятал мешочек с остававшейся в нем пылью себе в карман.
– Ну-ка двиньтесь, – растолкав собравшихся у камина волонтеров, я присел рядом с прислонившимся к прогретой стене Бернардом и пристроил горшок над огнем.
– И чего? – не удержавшись, потеребил меня за рукав Вилли, когда потемневшее вино еще даже не начало закипать.
– Заткнись и не мешай, – шикнул я на него, пытаясь не проглядеть пену, которой вот-вот должно было покрыться разогретое на огне вино.
Как обычно, зелье закипело совершенно неожиданно, и тут же из котелка полезла серая пена, а по казарме распространился одуряющий аромат пережаренного чертова корня. Я принялся снимать хлопья пены деревянной ложкой и стряхивать их прямо на пол, а уже буквально через мгновение поверхность вина очистилась и плававшие на поверхности кусочки листьев опустились на дно.
– Кто-нибудь знает считалку о дядюшке Тук-Туке и трех белках? – достав один из своих ножей, я опустил его лезвием в горшок, и вокруг него моментально забурлили пузырьки воздуха. – Начинайте считать, только не торопитесь.
Несколько волонтеров в голос забормотали считалку, и, дождавшись, когда третья белка утащит у доброго старичка последние орехи, я посолил кипевшее вино, вытащил нож и сразу же замотал почерневшее от осевшего чертова корня лезвие специально приготовленной тряпицей.
– И что теперь? – сморщился, понюхав остро пахнущую жидкость в снятом с огня горшке, Вилли.
– Больше глотка не пейте, и будет вам счастье, – зевнул я и подмигнул с интересом наблюдавшему за моими манипуляциями тайнознатцу.
– Они ж теперь до утра не заснут, – грустно улыбнулся тот.
– За все в нашей жизни приходится платить, – цинично отшутился я, еще не подозревая, насколько это утверждение верно по отношению ко всем нам.
– А могу я поинтересоваться, зачем ты испортил неплохой в общем-то нож? – перевел разговор на другую тему Бернард. – Он же теперь, если не ошибаюсь, очень хрупкий?
