поведение, а исключительно стати женщин. Ну это простительно, я и сам на них, стати эти, все время поглядываю — очень уж впечатляют.
Забор ас-миренового подворья вытянулся метров на двести, не меньше. Но самым главным из того, что нам открылось, было вовсе не это. Сразу за забором потянулся еще один, не хуже, сколоченный из могучих, укрепленных волшебством досок, перемежаемых через каждые десять шагов мощными столбами. И на каждом столбе была привинчена литая бронзовая табличка с изображением обнаженной четырехрукой, сидящей скрестив ноги женщины со злым лицом и высунутым длинным языком-жалом. В двух нижних руках она держала за волосы отрубленные человеческие головы, в верхних же у нее были кривой меч и чаша. Кали, владычица Смерти и Ужаса.[63]
Это что получается? Ac-Мирен, сбежавший из Вираца за подозрение в связи с орденом Созерцающих, здесь с ними через стеночку перестукивается? Небось и в гости ходят, на блины и наливочки? Эх, и почему тогда «Камера знаний» его вину не смогла доказать?
За забором возвышалось каменное, что редкость для этих мест, здание храма. Не слишком большого, но поражающего массивностью стен. Откуда-то со двора доносилось позвякивание бубенцов, словно некто лениво встряхивал бубен. Ворота храмового подворья тоже выглядели серьезно, такие и грузовиком с ходу не вышибешь. Толстенные дубовые плахи, соединенные мощными железными полосами. На каждой створке грубо откованная железная эмблема — круг с тремя направленными вниз шипами — «Кровоточащее солнце Кали».
— Силу чувствуешь? — спросила Маша.
— Чувствую.
Действительно, даже через фон магических сторожей со стены мощно, хоть и едва заметно при этом, тянуло Силой, причем такой пугающей мощи, что, хоть мы и шли по противоположной стороне улицы, хотелось сбежать вовсе. Сила была приглушенной, словно замкнутой на себя. Так, на грани слуха, скорее желудком, ты даже не слышишь, а ощущаешь дыхание спящего дракона. И понимаешь, что разбуди его — и от громового рева содрогнутся земля и небо. Так было и здесь.
Ощущали злую Силу не только мы. Идущие по улице, приближаясь к храмовому подворью, не замечая того сами, переходили на противоположную сторону — никому не хотелось к нему подходить.
— Это алтарь, — пояснила Маша, прищурившись и глядя на черно-чешуйчатый конус крыши храма, поднимающийся над стеной. — Я его даже вижу. Он сейчас собирает Силу, поэтому мы его почти не чувствуем.
— Там жертву принесли. Я чувствую смерть, — пробормотала Лари. — От этого и Сила.
Я ничего на это не сказал, но в моем сознании опять возникла картина с корзиной, наполненной головами Созерцающих. А неплохо было бы, неплохо, видят боги…
За храмовым подворьем имелся небольшой пустырь, в этом месте что-то снесли, — но сейчас начинались работы. На пустыре копошились десятка два рабов в бронзовых ошейниках, одетых в какое-то тряпье, и охраняли их двое охранников в черном, в тюрбанах с закрытыми лицами, и один совсем молодой монашек с жезлом в руке — маленький, тощий крысеныш с обритой головой. А все ошейники наверняка к его жезлу привязаны. Только пальцами щелкни, и раба скрутит такой болью, что он белого света невзвидит.
Получается, что Созерцающие еще и расширяются, пользуясь поддержкой смотрящего Сливы и поддерживая Сливу в свою очередь. Интересно, а кто там из них теперь на самом деле главный? Такое их заметное процветание начинает превращаться в настоящий вызов всему сущему. Как отнесется, например, тот же Нижний Новгород к такому мерзкому делу? Не откажет ли в поддержке местным воротилам? А ведь очень просто такое может произойти, если кто-то возьмет на себя труд обратить внимание торговой республики на происходящее. А кто обратит? Местные смотрящие? Не думаю: тогда и сами они пострадают.
И насколько такое неожиданное возвышение одного смотрящего по нраву шести остальным? Тоже вопрос. Не думаю, что они все счастливы, особенно если вспомнить о судьбе двоих из них, безвременно покинувших эту юдоль скорби.
— Маша, скажи мне вот что… — обратился я к своей подружке, подхватив ее под локоток. — На каком расстоянии должен быть портал от алтаря, если он от него питается?
— В идеале они должны совпадать по вертикальной оси.
— В смысле? — заинтересовалась уже Лари.
— Очень просто, — взялась объяснять Маша, активно жестикулируя. — Алтарь всегда черпает энергию либо снизу, либо сверху…
— А не от жертвы? — перебила ее демонесса.
— Нет, не от жертвы, — покачала головой колдунья. — Жертва лишь таран, предсмертный выброс энергии, накопленной ее муками, разрушает границу между слоями, позволяя алтарю включиться в поток Силы одного из самых нижних планов, скорее всего именно плана Кали.
— Ну насчет плана-то все понятно… — пробормотал я. — Откуда им еще черпать? А вот насчет вертикальной оси поподробней, пожалуйста.
— Запросто, — кивнула она. — Если «луч Силы» направлен вверх или вниз, а в данном случае вниз, то портал, питающийся от алтаря, лучше всего расположить прямо под алтарем. В подвале, например. Тогда он будет стабильным, будет потреблять меньше энергии. Чем дальше портал будет от вертикальной оси, тем нестабильной он будет и тем больше потребуется энергии для его поддержания в рабочем состоянии. Если же ось отклонится больше чем на сорок пять градусов, связь прервется. И портал превратится в самый обычный, действующий несколько секунд.
— А какое может быть расстояние от алтаря? — чуть вкрадчиво спросила Лари.
— В подвале он, — вздохнула Маша, словно сожалея о том, что ей приходится объяснять кому-то столь очевидные вещи. — А алтарь прямо над ним. Именно так получается оптимальная схема его работы, а все остальное уже чесание левого уха правой ногой.
— Уверена? На сто процентов? — переспросил я.
— Уверена.
Я подумал минутку и повторил вопрос:
— А что по расстоянию от алтаря?
— Расстояние может быть разным. Но все же чем ближе, тем лучше. На их месте я бы портал в подвале разместила, прямо под алтарем. Никаких потерь энергии в таком случае. Это принципиально?
— Это не просто принципиально: это определяет все наши действия, — усмехнулся я. — Скажи, алтари же к физическим разрушениям восприимчивы?
— Ну да, — пожала она плечами. — Ровно в той мере, насколько восприимчив материал, из которого они сделаны. Чаше всего это камень. Ну и все остальное важно — как стоит, где расположено. Нарушишь что-то — и вся Сила разойдется или вообще алтарь погибнет.
— Вот как… — удовлетворенно сказал я.
— Так, — кивнула она. — Ты когда-нибудь слышал о «походных» алтарях, например?
— Нет.
— И я не слышала, — добавила Лари.
— Потому и не слышали, что их не бывает. Алтарь — слишком тонкий инструмент, чтобы его с собой возить можно было. А что ты задумал? — обернулась она ко мне.
— Да так… есть идея…
Лари указала кнутовищем латига на повернувшееся углом к нам здание на противоположной стороне улицы, стоящее за четыре двора от стройки Созерцающих:
— «Хромой разбойник».
Над высоким крыльцом здания висела табличка с такой надписью на виларском. Дом выглядел еще крепким, хоть и слегка запущенным. Серые от непогоды бревна, дальний от нас угол немного осел. Впрочем, учитывая, что останавливаются там экипажи с барж и заодно гулящие девки туда на часок с клиентами забегают, класс гостиницы невысок и архитектурных изысков от нее никто не ожидает. Зато обращал на себя внимание высокий и крепкий забор, огораживающий задний двор, за которым была видна крыша какого-то сарая. Вход во двор был перекрыт мощными воротами, а поверху вилась спиралью колючая проволока, причем вполне новая с виду. А вот это уже необычно, чаще всего на задах гостиниц, кроме дров да помоек, и нет ничего, что следовало бы так охранять.
