просто историческая механика маятника. Мое видение принадлежит целому - ни Востоку, ни Западу, - потому что любой рост части обязательно создаст чудовищную ситуацию. Например, одна половина твоего тела растет, а другая остается отсталой - это не будет очень удобной, спокойной, способствующей расслаблению ситуацией. И это можно изменить: вторая половина должна начать расти, а первая - пережить упадок.
Механику экономической власти, богатства нужно понять. Где бы какая-то страна ни стала богатой, происходит несколько очень значительных вещей. Во-первых, она теряет интерес к богатству - очевидно. Так и должно быть. Весь интерес ума - в стремлении в «завтра». Что бы у тебя ни было, тенденция ума - забывать об этом. Ты видишь лишь те вещи, которых у тебя нет; ты не видишь вещей, которые у тебя есть. Так, бедная страна думает о богатствах, а богатая страна начинает забывать о богатствах. И это кажется верным и психологически - если у тебя это есть, какая необходимость об этом думать?
Итак, первое: каждый раз, когда какая-либо область мира добивается экономического первенства, она начинает терять интерес к той самой власти, за которую боролась веками. И второе: в то мгновение, когда какая-то область человечества становится очень богатой, главенствующей над другими областями мира, она начинает чувствовать себя очень пустой, потому что теперь старого стремления больше нет, а человек не может жить без стремления. Человек не может жить без надежды. Человек не может жить без «завтра».
Я не принимаю в расчет пробужденных людей; я говорю об обычном человеке. Чтобы жить, требуется желание, стремление, будущее. Его глаза должны быть сфокусированы на отдаленной звезде. Но когда ты стоишь на ней, всюду вокруг темно. Ты достиг ее. Величайшее поражение в мире - это одержать победу, потому что в то же мгновение ты понимаешь, что гнался за тенью. Одержав победу, ты ничего не добился.
Таким образом, в то мгновение, когда одна область мира, - ...так было до сих пор, - восточное полушарие или западное, какое бы из них ни добилось богатства, оно подходит к точке тупика на дороге и начинает думать о вещах, о которых никогда не мечтало.
Богатства, благосостояние, власть обманули... они выглядели такими красивыми издалека, но как только ты приблизился, ты нашел, что они не красивы. Этот оазис был только иллюзией. У него не было существования. Это было галлюцинацией, созданной твоей жаждой, твоим стремлением, твоим желанием.
Тогда ум разворачивается на сто восемьдесят градусов. Он наполняется отвращением к тем самым вещам, ради которых до сих пор жил. Он начинает думать о том, чтобы отречься от мира, отречься от богатств, жить простой жизнью - жизнью молчания, жизнью медитации - и забыть все об этой чепухе.
Это случилось на Востоке во времена Будды. Восток был известен, как золотая птица, - и он ею и был, иначе невозможно было бы, чтобы тысячи саньясинов разных конфессий жили просто на подаяние. Если страна бедна, кто даст этим людям еду, одежду, кров? А их были тысячи. Один Будда двигался с десятью тысячами саньясинов. Махавира двигался с десятью тысячами саньясинов. В одном небольшом штате Бихар было восемь учителей, и у них всех были тысячи последователей. Все они происходили из королевских семей - полные отвращения, разочарованные, освобожденные от иллюзий.
Естественно, они были до такой степени против богатства, против комфорта, против роскоши, что совершенно забыли о том, чтобы быть объективными; это субъективные причины. Ты надеялся на многое, а не нашел ничего. Это не значит, что комфорт бесполезен. Это просто значит, что ты просил слишком многого - и предоставить это, было не во власти комфорта. Ты просил слишком многого - и дать тебе это, было не во власти денег. Ты думал, что когда получишь деньги, сможешь расслабиться и будешь наслаждаться. Но все устроено так, что, зарабатывая деньги, ты зарабатывал также и напряжения, и они шли рука об руку.
По мере того как ты продвигался к цели своего желания, ты становился более и более напряженным, более и более насильственным. Любой ценой цель должна быть достигнута. Даже если средства нехороши, неважно; цель должна быть достигнута. Ты сделал все правильное и неправильное, чтобы достичь цели, надеясь, что после сможешь отдохнуть в молчании, в покое и добьешься медитативной жизни. Но ты неверно рассчитал.
Ты не понимаешь арифметики жизни. Шестьдесят лет человек гоняется за желаниями, мечтами о богатстве, и тогда внезапно в возрасте шестидесяти лет он этого добивается, но ум уже усвоил привычку. Шестьдесят лет - это долгое время. Может быть, ты добился богатства, но ум продолжает играть в старую игру, повторять старую рутину, старые мечты. И ты не знаешь, как от них избавиться, - эти умственные агонии были созданы твоим желанием благосостояния, желанием красивой женщины, желанием красивого дома - и тебе становится горько. Это реакционный подход: ты реагируешь. Ты думаешь, что именно из-за этих вещей ты запутался в напряженной жизни и не можешь из нее выбраться.
Твой ум говорит: «Отрекись от всего этого». Это тот же самый ум, что говорил тебе: «Достигни, добейся большего». Теперь достижение случилось, и ум дает тебе новую подсказку: «Брось все это. Отрекись от мира, отрекись от его богатства, отрекись от его комфорта; стань отрекшимся». Таким был старый смысл саньясы.
И когда короли и их сыновья спускались с тронов и становились нищими - думая, что если этого нет на одном конце, в богатстве, то, наверное, должно быть на другом, в бедности - бедность стала чем-то духовным. Именно так Восток стал приходить в упадок, потому что когда бедность делается духовной, никто не заботится о том, чтобы увеличить благосостояние, улучшить технологии. Люди стали становиться беднее и беднее. Высшим шагом было стать нищим, и такой нищий был не обыкновенным нищим: он отрекся от трона, он стал нищим по собственному выбору. Он стал нищим не от нужды. Это произошло не из-за обстоятельств, это было его реакцией.
Я называю все религии мира реакционными; они просто движутся из одной полярности в другую. Таким образом, в Индии во времена Гаутамы Будды... то есть двадцать пять веков назад, Восток был богат, а Запад беден.
Восток был центром культуры. Ты удивишься, узнав, что печатный станок был изобретен в Китае четыре тысячи лет назад. Денежные банкноты используются в Китае четыре тысячи лет. Марко Поло вернулся с денежными банкнотами и другими вещами, чтобы показать их римскому папе и королям Европы, и сказал им:
- Мы далеко отстаем; китайцы считают западных людей варварами.
И знаешь, что сделал римский папа? Он взял банкноту и сжег ее, и он сказал:
- Ты говоришь, это деньги? - Он вынул серебряную монету, бросил ее на пол, чтобы она зазвенела, и сказал: - Вот это деньги. Так кто из нас варвар?
Марко Поло сказал:
- Ты не понимаешь их логики. Сколько золотых или серебряных монет ты можешь с собой носить? Обращение золотых и серебряных монет возможно, только если страна бедна. Но если люди носят миллионы долларов, они не могут пользоваться золотыми монетами.
Четыре тысячи лет назад Китай, изобретающий денежные банкноты... наверное, это была богатая, очень богатая страна, потому что бедные страны даже никогда не думали об этом. Бедный человек думает, что монета должна быть золотой, потому что он не понимает всего смысла денег. Смысл денег - в их обменной ценности. Какое имеет значение, золото это или бумага? Если это служит целям обмена вещей, это деньги.
И те банкноты, которые сохранились за четыре тысячи лет, точно такие же, что и ваши: лучшая бумага, лучшая печать, гарантийное заверение императора. Это казначейские билеты - если хочешь, ты можешь прийти в сокровищницу и обменять их на золотые монеты. Поэтому тебе не стоит беспокоиться, что тебя надуют, - вместо настоящего золота тебе просто дают бумажные банкнота. Была сокровищница, и она должна была содержать точно такую же сумму золота и серебра, сколько было выпущено денег. И каждый в любое время мог взять золото или серебро - по своему выбору. Тогда люди были удовлетворены: «Нет никаких проблем, это казначейские билеты».
Римский папа повел себя как дурак, сжигая банкноту. Это было его аргументом. Он подумал, что это абсолютное доказательство, что это - не деньги. Настоящие деньги - это золотые или серебряные монеты.
Марко Поло попытался сказать:
- Сначала я тоже был изумлен - бумажные деньги? Но когда я понял их идею, я был снова изумлен.
