Каждый при дворе превозносил шапку, говоря, что они никогда не видели ничего подобного. И поскольку все говорили, что она уникальна, каждый думал: «Может быть, я единственный... Говорить правду не имеет смысла - что я ее вообще не вижу! Это опозорит меня; это опозорит моего отца, это опозорит мою мать. Жить будет невозможно, такой это будет позор. Поэтому лучше промолчать. Если ее видит столько людей, наверное, она реальна».
И вот, одна за другой, появлялись новые одежды, и в конце концов, король дошел до нижнего белья. Человек сказал:
- Отдай мне нижнее белье.
И король подумал:
- Это уже слишком! От шапки и до сих пор все было в порядке, но теперь я должен отдать белье... И я прекрасно знаю, что это обманщик. Но он действительно коварен: Я не могу даже сказать: «Я не вижу никакого белья».
Теперь было слишком поздно; до сих пор - плащ, рубашку - он хвалил. Он попался в ловушку собственной лжи. Каждый видел, что король будет голым. И ему пришлось раздеться - неохотно, но другого выхода не было - иначе он опозорил бы всю королевскую семью тем, что он родился... потому что весь двор видит одежду! И ему пришлось принять несуществующее белье.
Этот человек был поразителен! Он сказал:
- Миллионы людей собрались в этой столице. Сам Бог сказал мне: «Когда мои одежды будут доставлены, и король наденет их, он должен проехать по столице в колеснице, чтобы их увидел каждый».
И придворные реагировали с большим энтузиазмом: великолепно было показать, что получил император - подарок Бога!
И каждый видел, что император голый! Этот человек был совершенный мошенник. Он одурачил весь двор, одурачил короля, а теперь дурачит всю столицу, миллионы людей.
Перед колесницей глашатай короля громко кричал:
- Эти одежды может увидеть лишь тот, кто родился от своего отца; иначе вы их не увидите. Они не человеческие; они божественные.
Голый король едет в золотой колеснице, и миллионы аплодируют и кричат от радости:
- Какие прекрасные одежды!
И каждый думает:
- Боже мой, король же абсолютно голый - но миллионы людей видят одежды и противоречить им и говорить, что король голый, абсолютно абсурдно; это значит просто быть осужденным. Может быть, люди тебя убьют, насмерть закидают камнями: «Какой позор!»
Только маленький ребенок, пришедший с отцом и стоящий у него на плечах, прошептал отцу на ухо:
- Папа, но король же совершенно голый!
- Заткнись! - сказал отец. - Когда ты вырастешь, ты тоже увидишь, что он не голый. Ты не видишь - как не видит никто другой - что он голый.
- Но при чем тут то, что я вырасту, к тому, что он голый? - сказал ребенок. - Он ведь действительно голый!
- Молчи, - сказал этот человек, - или я отведу тебя домой и никогда больше с собой не возьму.
- Я могу замолчать, но не вижу никакой одежды, - сказал ребенок.
Этому человеку пришлось бежать, потому что другие могли услышать, что мальчик не видит никакой одежды, и это значило бы, что это не его мальчик, не его сын, что жена обманывает его, что у нее роман с кем-то другим.
Мальчик снова и снова спрашивал:
- Почему ты меня уводишь?
- Для таких вещей человек должен сначала вырасти. Ты слишком маленький; ты не понимаешь.
- Но, - говорил ребенок, - при чем тут понимание? Своими глазами я все вижу, и ты никогда не подозревал, что я вижу неправильно. Король действительно голый!
И отец отвечал:
- Он не голый, его одежда божественна. Но чтобы ее увидеть, нужна зрелость.
У истины свой собственный мир. Он состоит из очень немногих храбрых людей, которые могут выстоять против масс. Это трудно. Это значит рискнуть комфортом, рискнуть респектабельностью, рискнуть жизнью, рискнуть всем. Ты можешь посмотреть на меня... как я всем рискнул, как я все потерял. У меня нет дома, у меня нет собственной земли. Весь мир против меня - потому что я просто продолжал настаивать, что король голый, - а вас, может быть, миллионы, но вы лжецы.
И они не могут мне простить, потому что я разоблачаю их. Они тоже знают, что король голый, и боятся, что могут попасть под мое влияние и согласиться со мной. И это будет опасная жизнь - немедленно против тебя окажется весь мир.
В Испании парламент и в кабинете министров решили, что хотели бы видеть меня в своей стране. Но вот в чем вопрос: кто подпишет разрешение на мое постоянное проживание? И в кабинете министров никто не был готов его подписать. Они говорили:
- Мы совершенно согласны, что его нужно впустить, - мы ничего не имеем против него, что касается нас, - но я не хочу подставлять свою шею, потому что если что-то случится завтра, поймают человека, который поставил свою подпись.
В Греции сын греческого премьер-министра дал мне визу. Он министр кабинета. Хайса лично встретился с ним, поговорил с ним, и он очень интересовался мной. А только вчера он сказал в парламенте:
- Я никогда не встречался с секретарем Ошо. Да, ко мне приходил один медитатор, но я был обманут: мне никогда не говорили, что приезжает Ошо; мне просто сказали: «Приедет несколько наших друзей, и мы хотим, чтобы им дали визы. Я не давал визы Ошо и никогда не видел его секретаря».
Я сказал Хайсе дать опровержение.
- Скажи прессе, что он говорил с вами час, что он был очень заинтересован мной, что он говорил обо мне, что он хотел узнать обо мне больше, что он сказал, что никаких проблем нет, и что он дал визу мне, а не какому-то неизвестному другу.
Это мир, где никто не хочет отстаивать истину. Ложь удобна. Тебя вскармливают ложью; ложь течет в твоей крови; ты к ней подготовлен. К истине ты не подготовлен.
Мне было... Наверное, мне было семь лет, и мой отец хотел избежать какого-то человека, который был по-настоящему занудным. Как только он садился на стул, избавиться от него было трудно. Мой отец увидел, что он пришел. Он сказал мне:
- Я иду в дом. Сядь здесь и скажи этому человеку: «Моего отца нет дома; он ушел».
Я сказал этому человеку в точности как попросил отец: «Мой отец просил вам передать, что его здесь нет. Он ушел».
- Отец тебя просил? Когда же он ушел?
- Он никогда не уходил; он внутри. Он увидел, что вы пришли, но вы такой зануда, что никто не хочет с вами связываться.
Мой отец слушал изнутри. Этот человек очень рассердился, он ушел, и мой отец тоже очень рассердился. Я сказал:
- Странно. Вы оба рассердились, а я просто сказал правду. Ты же сам меня попросил.
- Да, я тебя попросил, но ты ничего не понимаешь. Ты сказал этому человеку, что тебя об этом попросил я! Это разрушает все правдоподобие того, что я ушел. А затем тебе пришлось признать, что я внутри, что я увидел, что он пришел.
- Но ты, несомненно, видел, что он пришел, и ты был внутри.
- Все это правда, - сказал он, - но этот мир не для людей, которые хотят жить согласно истине. И я всегда беспокоюсь о тебе; ты попадешь в беду. Почему ты не можешь быть таким, как все?
Быть таким, как все, значит быть частью всевозможной лжи, которую общество называет этикетом, манерами. Причина, по которой люди говорят об истине, но все же остаются в мире лжи, ясна. В их сердцах есть жажда истины. Им стыдно за себя, потому что они не истинны, поэтому они говорят об истине, но это
