некому.
- А как же принятие смерти на пути Ножа?
- Это совсем другое дело, и ты испробовал его на себе. Человек Ножа открывается смерти и ждет ее решения - со страхом и осознанием, но полностью расслабленно.
Смерть проходит мимо или забирает его. И в том, и в другом случае он свободен.
Таков путь Смерти.
- Расскажи мне о нем.
- Путь Смерти нельзя назвать отдельным путем. Вспомни Джима Моррисона он экспериментировал с наркотиками, алкоголем и сексом, разрушал свое тело, но достиг вершин вдохновения. Моррисон упустил только одно обстоятельство: на пути Смерти нет иного божества, кроме Нее. А он выбрал музыку. Искусство Ножа - это постоянный диалог со смертью. Близко к этому лежат тантрийские практики, особенно шиваизм и учение Матери Кали. Но об этом - в другой раз.
- А что такое путь Жизни?
- Это - Рам. Шутовство, танец, наслаждение, экстаз. Громкий смех надо всем миром.
- 'Раскаты моего хохота сотрясают Небо и Землю', - процитировал я чаньского патриарха.
- Приблизительно так. Но и здесь присутствует смерть - правда, в ином обличье.
Смеяться над миром и собой можно тогда, когда бренность и несерьезность всех вещей стала очевидна. А это и есть смерть.
- Путь Человека - это путь Жизни?
- Смотря в какую сторону он тебя заведет. Помнишь, я говорил о выборе? Выбор - это смена концепций. Так ты сменил 'страх опоссума' на 'страх койота'. В английском языке есть отличное выражение: 'Change your mind'. В общем, это означает 'взгляни с другой стороны', но если перевести буквально, - 'смени свой ум'. Это потрясающая фраза! Смени свой ум! Не забывай это делать регулярно: два раза в день, утром и вечером, как чистить зубы. Иначе ты будешь без конца блуждать в дебрях идей и суждений.
ГЛАВА 2. САНСАРА Я подарил Халиду свой томик Бродского. Он читал его дня три-четыре, а затем, восторженный, прибежал ко мне.
- Я же говорил, что этот человек постиг Искусство в совершенстве! Читай! - он ткнул книгу мне в руки. - Читай, и научишься гораздо большему, чем я могу тебе дать. Ты верно чувствуешь, но еще далек от постижения духа Искусства. Вот слушай:
Когда оно, а не - увы - мы Захлестнет решетку променада И двинется под возгласы 'не надо', Вздымая гребни выше головы, Туда, где ты пила свое вино, Спала в саду, просушивала блузку, Круша столы, грядущему моллюску Готовя дно.
Он сделал эффектную паузу. Я знал эти строки наизусть, но ничего особенного в них не замечал.
- Учись! Это совершенное осознание пути Человека. Все преходяще, все стремится к началу. Чего стоит один 'грядущий моллюск'! Мы ничего не значим, мы - морская пена, и моллюск ничем не важнее нашего. Он просто придет туда, где мы, как нам казалось, жили, и его жизнь будет настолько же безразлична мирозданию, как и наша. Не пытайся понять головой! Ты слишком много знаешь, слишком много читал,
- Халид был очень взволнован. - Поразительно: сокровище можно найти там, где ожидаешь меньше всего. Спасибо тебе за книгу.
- Халид, - начал я очень серьезно. - Я не совсем понимаю, что ты вкладываешь в понятие путь Человека. Иногда ты отрицаешь философию, иногда словно цитируешь какого-нибудь Канта или Нагарджуну.
- Кого-кого? - Халид смачно расхохотался. - Кто такой этот Нагарджуна? Твой дедушка? Или ты читал Канта?
- Перестань ерничать, - скривился я. - Канта я не читал, а Нагарджуна буддийский философ.
- Черт с тобой, не буду. Я пришел не за этим. У меня для тебя есть прощальный подарок.
- Прощальный? - насторожился я. - Как тебя понимать? Мое обучение окончено?
- Обучение не может быть окончено - я только что тебе наглядно это продемонстрировал. Но наши встречи подходят к концу. Ты выбрал путь Человека, и я должен преподать тебе последний урок.
Я искренне опечалился. За несколько месяцев Халид стал для меня совершенно родным человеком. Я не назвал бы его своим другом или учителем, но более близко к сердцу я никогда никого не допускал. Предчувствие утраты совершенно лишило меня сил, в глазах стояли слезы.
- Ну-ну, - с легкой издевкой произнес Халид. - Ты уже большой мальчик. Я хочу, чтобы ты шел своей дорогой с легким сердцем и более того - сам стремился как можно скорее избавиться от меня. Сейчас ты по привычке цепляешься за 'учителя', но ты - не утопающий, а я - не соломинка. Взгляни на себя - ты вырос!
В глубине души я знал, что Халид прав. Я чувствовал себя вполне самостоятельным и свободным; он бы прав - я вырос и стал другим. Никогда бы не подумал, что несколько месяцев могут так изменить человека; ум отказывался верить, но мне было плевать на ум. Я чувствовал крылья за спиной - они готовы были раскрыться.
- Все! - резко скомандовал Халид. - Довольно самокопаний. Сядь и попытайся расслабиться. Нам предстоит неблизкий путь. Вернись к ощущениям тела: как лежат руки, как чувствует себя позвоночник, комфортно ли шее. Почувствуй стул под собой, перекладины спинки. Вспомни о 'пустом лице' - оно тебе пригодится. Что ты чувствуешь в ладонях - тепло или прохладу? Поищи положение, в котором ты бы ощущал себя максимально удобно.
Я завозился на стуле и принял весьма комфортное положение.
- Теперь подумай о времени. Согласись, когда ты чего-то ожидаешь, оно течет медленнее. Если ты прислушаешься, то услышишь тиканье своих наручных часов.
Через некоторое время звук станет громче - ты уже знаком с этим состоянием.
Обрати внимание на глаза: взгляд расфокусирован, но может уловить малейшие различия между предметами. Еще раз вернись к телесным ощущениям. А теперь попытайся осознать все сразу: видимое глазу, звуки и, скажем, давление спинки стула. Выбери один зрительный объект, один звук и одно тактильное ощущение.
Сосредоточься на всем сразу, но следи, чтобы ни одно из чувств не захватывало инициативу.
Мне удалось все сделать довольно легко, и я вошел в очень легкое, прозрачное состояние. В отличие от всех испытанных мной трансов, я был в полном осознании и мог контролировать свои действия.
- Двинемся дальше. Представь себе длинную дорогу. Это дорога твоей жизни. Она где-то началась, и где-нибудь окончится. Ты стоишь у края дороги. Это твое здесь и сейчас.
Я вспомнил сцену из одного американского фильма: у края пыльной дороги в пустыне стоят ноги в поношенных ковбойских сапогах. Мне понравился образ, и я вошел в него.
- Представил? Хорошо. Теперь поверни голову и посмотри куда хочется - в начало или в конец пути. Что ты видишь?
Я взглянул в начало. Там громоздились белые горы и какие-то стороения, но дорога была прямой и ровной. Самого начала я не разглядел: оно терялось в туманной дымке. Я повернул голову в противоположную сторону: дорога была тоже прямой, но на ней стояли огромные черные арки, наподобие римских, бросавшие устрашающую тень. Начало было гораздо приятнее. Я пересказал видение Халиду.
- Отлично. Теперь почувствуй дорогу сердцем: это и есть твоя жизнь, твоя судьба. Именно по ней тебе предстоит идти, здесь тебя ждут победы и поражения, радость и горе. Ты выбрал этот путь, и ты пройдешь его до конца, чего бы то ни стоило. Такова жизнь.
Я рассматривал дорогу. Она была ровной и пыльной. Стояло высокое сверкающее солнце, скудная растительность на обочине высохла и безжизненно опала. Небо безразлично простиралось от горизонта до горизонта. Равнодушие, подумал я, невыносимое равнодушие мира.
- Мы можем сейчас двинуться по этой дороге к началу или к концу. Куда бы ты хотел пойти?
- К началу, - ответил я, взглянув на белоснежные горы.
- Вспомни какое-нибудь важное событие, происшедшее с тобой за последнее время.
- Коза, - не задумываясь произнес я.
- Отметь на дороге эту веху и перенесись туда.
