– Никто не знает.
– Как красиво! – Иден закинула голову, наслаждаясь волшебным зрелищем, и тут капитан снова снизошел до объяснения:
– Говорят, их можно увидеть только раз в жизни и то недолго. – В голосе Джека звучала горечь.
Судно качнулось, Иден потеряла равновесие, но сильная рука помогла ей удержаться на ногах. Иден показалось, что их обоих пронзила молния. Джек не сводил с нее глаз, сейчас он казался человеком, запертым внутри себя и не ведающим, как выбраться наружу. Она решилась.
– Джек, я поняла, тебя смущает, что я узнала о твоем отце, – прошептала она.
– Смущает? – Он горько хохотнул.
– Знаешь, я подумала, тебе станет легче, если я расскажу что-нибудь подобное о себе.
Он бросил на нее скептический взгляд:
– Что, например?
– Помнишь, в ту ночь у постели Питера Стокуэлла я рассказывала тебе, что хочу попасть в Лондон, чтобы получить доступ ко всем его удовольствиям?
Джек кивнул.
– Боюсь, я не совсем честно объяснила тебе, зачем я этого добивалась. – Судя по виду, Джек и не сомневался, что мотивы были самые меркантильные. Иден продолжала: – Я не могла рассказать тебе все, чтобы ты не счел меня дурой. Но знаешь, Джек, настоящая причина, почему я так отчаянно хотела попасть в Лондон, в том, что я… я хотела найти себе мужа. И не всякого. О Господи, как трудно! – Щеки Иден пылали.
Джек смотрел на нее с недоверием.
– Я хотела найти кого-нибудь, кого можно… любить, – с трудом выговорила Иден. – Но только я… уже нашла его…
Джек смотрел на нее яростным взглядом. Иден дрожала, но не отводила глаз. Наконец он отвернулся.
«Почему он молчит? Я практически призналась ему в любви. О Господи, кто тянул меня за язык?»
Не в силах выносить его осуждающее молчание, Иден, не глядя на Джека, пролепетала:
– А… почему их называют огнями святого Эльма?
– Святой покровитель моряков, – пробормотал Джек, избегая ее взгляда.
Внезапно Иден нахмурилась:
– А это не опасно? Паруса не загорятся?
– Нет. – Потом добавил совсем тихо: – Это знак.
– Знак чего? – Иден наконец заставила себя посмотреть на капитана.
– Шторма. – И как только он произнес это слово, голубое сияние померкло, небо стало совсем черным. – Барометр падает целый день.
Поднялся ветер. С каждым мгновением он становился все сильнее. Захлопали паруса. Джек с тревогой обернулся к Иден:
– Спускайся быстро в каюту и забери с собой мальчика. А мы должны приготовиться к шторму. Если дела будут плохи, а в эту пору такое бывает, Мартин отведет вас в кубрик – это самое безопасное место.
– А ты где будешь? – с тревогой спросила Иден.
– Здесь. – Он взглянул на паруса. – И там тоже, если до этого дойдет.
– Джек… будь осторожен.
– Не волнуйся, шторм бывает в каждом рейсе. – Он пошел прочь, но обернулся и добавил: – И пусть Ниппер посадит Руди в клетку. Руди терпеть не может шторм.
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза.
– Иди, – наконец произнес он и кивнул на квартердек.
Иден опустила глаза. Она не будет никому мешать. Спокойно уйдет, и все. Какие глупости она ему наговорила! А он? Сделал вид, что ничего не случилось…
Иден спускалась по трапу, а Джек еще несколько мгновений стоял и смотрел ей вслед.
Всю ночь шторм гнался за судном, подбираясь все ближе и ближе. Наконец капитан решил, что им не убежать от разбушевавшейся стихии, и приказал бросить якорь. Надо было задраить люки и убрать почти все паруса.
Джек боролся со штормом и с собой. Налетевший ураган так гармонировал с бурей в душе! Капитан знал – пора делать выбор: либо бороться с крепнущей привязанностью к Иден, либо… поверить, что кто-то способен его любить. Не его деньги, не власть. Даже не тело, а человека внутри его.
Иден не похожа на других, она не знает жизни, смотрит на все по-своему. Неудивительно, что и его она воспринимает не так, как прочие.
Но дело не только в этом. Джек уже понял, что Иден – единственная женщина, ради которой он мог бы снова рискнуть своим сердцем.
Вновь нахлынули горькие воспоминания детства: презрение, с которым смотрел на него герцог – а ведь
