Иден приподняла голову от подушки.
– Конечно, в порядке. Что случилось?
Джек быстро обошел комнату, заглядывая во все темные углы. Иден видела, как он насторожен. Она села в постели.
– Что происходит?
– Подожди. – Он вышел на балкон и заглянул на крышу. Затем вернулся в комнату, закрыл французское окно и запер его.
– Никто сюда не входил? Ты не слышала никакого постороннего шума?
– Нет, все было спокойно.
– Никто не подходил к двери?
Иден покачала головой:
– Нет.
Джек остановился и упер руки в бока. От этого движения распахнулась черная кожаная куртка, открывая четкие линии стройного тела.
– Хорошо.
– Какие-то неприятности? – тихо спросила Иден, но Джек не отвечал, жадным взглядом он пожирал ее глазами. В угловатых чертах его лица ясно читалось вожделение. Наконец он ответил:
– Возможно. – И отвернулся от жены. Казалось, он вспомнил обещание больше не досаждать ей своими притязаниями. Вернее, обещание звучало иначе: он сказал, что в следующий раз она должна прийти к нему сама. – Ничего не бойся, я вернулся. Здесь точно никого не было. Спокойной ночи.
– Но, Джек… Что произошло?
– Кто-то следил за нами, пока я был в конторе. Я думал, что это мог быть Риц.
– И ты сразу вернулся, чтобы защитить меня? – прошептала она.
Джек фыркнул. Иден неуверенно улыбнулась.
– А я думала, ты на меня сердишься.
– Сержусь, – прямо ответил он, резко развернулся и вышел из спальни, чтобы проверить остальные комнаты.
Иден уныло прислушивалась, как он ходит по номеру, открывает двери кладовых, запирает окна. Жаль, что запирает. На улице так чудесно…
В спальню он не вернулся.
Иден нехотя выбралась из постели и пошла его искать.
В малой гостиной его не было, в столовой тоже. Не было Джека и в парадной гостиной. Наконец Иден заглянула в его спальню. С незажженной сигарой во рту Джек сидел на кровати, облокотившись на колени. Иден осторожно вошла. Муж окинул ее непонятным, почти дерзким взглядом. Казалось, его голодный взор способен прожечь дыру в гипюровом неглиже.
Он уже сбросил сапоги и черную кожаную куртку, которая валялась теперь в кресле.
– Здесь душно. Ты уже все проверил. Может быть, слегка приоткрыть окно?
Джек пробормотал что-то неразборчивое. Иден прошла к французскому окну и открыла створки на несколько дюймов.
– Твоя горничная не воровала, – не глядя на жену, сообщил Джек. – Она пыталась меня соблазнить.
– Что? – Иден стремительно обернулась.
– Именно так. Ты удивлена? – с насмешкой протянул он. – Видишь ли, некоторые женщины считают меня привлекательным.
Иден шагнула к мужу.
– Что произошло?
– Ты уехала к этим своим дамам из «Садового клуба», а Лизетт пожелала ублажить меня ртом, – с насмешкой в голосе сообщил он, откидываясь на кровати и словно бы проверяя ее на стойкость. Иден уже изучила этот его прием. Когда она была ему больше всего нужна, он как будто намеренно ее отталкивал. Дух противоречия, вот что это такое.
– И ты позволил? – сдавленным голосом спросила она.
– Нет, я ее уволил, – ответил Джек, а потом холодно добавил: – Ты единственная женщина, которой я мог бы это позволить.
Иден долго смотрела на мужа, понимая, что он ее дразнит. Своей грубой прямотой хочет вызвать в ней какую-то реакцию, но Иден думала только об одном: как посмела эта женщина подойти к ее мужу?
– Значит, – она приблизилась еще на шаг, – ты сохранил мне верность?
– Да, хотя ты и обращаешься со мной как с ненужной тряпкой.
– Это неправда!
– О! – насмешливо произнес он. – Уж я-то знаю. Скажи, моя драгоценная женушка, ты любишь меня или нет?
