Богородицы.
Казалось, в церкви никого не было. Из исповедальни не доносилось никакого бормотания. Никто не молился. Только горящие свечи и запах ладана.
Я уже повернулась, чтобы уйти, как услышала хихиканье. Звук доносился от алтаря.
– Эй, – крикнула я, – кто-нибудь здесь есть?
– Только мы, цыплятки.
Голос явно принадлежал Эдди Дечучу.
Мы с Лунатиком осторожно прошли по проходу и заглянули за алтарь. Дечуч и святой отец Каролли сидели на полу, прислонившись спинами к алтарю, и пили красное вино из одной бутылки. Другая, уже пустая, валялась в паре футов от них.
Лунатик перекрестил их и сказал:
– Дружок.
Святой отец Каролли ответил ему тем же.
– Чего тебе надо? – спросил Эдди. – Разве не видишь, что я в церкви?
– Вы же пьете!
– В медицинских целях. У меня депрессия.
– Вы должны поехать со мной в суд, чтобы вас снова могли выпустить под залог, – сказала я Эдди твердо.
Дечуч надолго присосался к бутылке, затем вытер рот тыльной стороной руки.
– Я в церкви. Ты не имеешь права арестовывать меня в церкви. Господь обидится. Ты сгоришь в аду.
– Это такая заповедность, – сказал Каролли.
Лунатик понимающе улыбнулся.
– Эти парни здорово набрались, дружок.
Я порылась в сумке и вытащила наручники.
– Ик, наручники, – сказал Дечуч. – Я дрожу от страха.
Я нацепила ему наручник на левую руку и потянулась к правой. Дечуч вынул из кармана девятимиллиметровый пистолет, велел Каролли подержать свободный браслет и выстрелил в цепочку. Оба старика заорали, когда пуля перебила цепочку и рывок отозвался в их костлявых руках.
– Эй, – сказала я, – эти наручники стоят шестьдесят долларов.
Дечуч, прищурившись, разглядывал Лунатика.
– Эй, парень, я тебя знаю?
– Похоже, что так, дружок. Вы меня видели в доме Даги. – Лунатик поднял руку, плотно сжав два пальца. – Мы с Даги вот такие близкие друзья. Мы – команда.
– Точно, я тебя узнал! – сказал Эдди. – Ненавижу тебя и твоего мерзкого ворюгу-партнера. Я должен был догадаться, что Крупер в этом деле не один.
Дечуч направил пистолет на Лунатика.
– Думаешь, ты умный, да? Полагаешь, что сможешь обмануть старика? Хочешь еще денег, так?
Лунатик поскреб голову.
– Травка тут не растет, – заметил он.
– Отдавай немедленно, слышишь? – сказал Дечуч.
– С удовольствием буду иметь с вами дело, – сказал Лунатик. – Только о чем вы толкуете? О тостерах или суперкостюмах?
– Придурок, – прошипел Дечуч. Он нажал курок, целясь в колено Лунатика, но промахнулся дюймов на шесть, и пуля со звоном вонзилась в пол.
– Господи, – сказал Карелли, закрывая ладонями уши. – Ты меня совсем оглушил. Спрячь пистолет.
– Я спрячу пистолет, когда заставлю его говорить, – заявил Дечуч. – У него есть кое-что, принадлежащее мне. – Эдди снова прицелился в Лунатика, и тот, как заяц, рванул по проходу.
Я вполне героическая личность в своем воображении, мне легко представить, как я выбиваю пистолет из руки Дечуча. На самом же деле я стояла, как парализованная. Помашите перед моим носом пистолетом, и все внутри меня превращается в желе.
Дечуч выстрелил еще один раз. Пуля пролетела над Лунатиком и отбила щепку от купели.
Каролли стукнул Дечуча по затылку.
– Немедленно прекрати!
Дечуч покачнулся, пистолет выстрелил, и пуля попала в распятие, висевшее на дальней стене.
У нас у всех отвисли челюсти.
– Святые угодники! – воскликнул Каролли. – Ты застрелил Христа.
