– И как я на него усядусь, – сказала Лула, открывая дверь на улицу. – Это будет… стой, ты только глянь! Это же не какой-то паршивенький мотоцикл! Настоящий гигант!
И в самом деле, это оказался классный «Харлей-Дэвидсон» со сделанными на заказ зелеными языками пламени и трубами. Лула совершенно права. Это не какой-то паршивенький уродец, это – мечта!
– Ты знаешь, кто на таких ездит? – спросила Лула.
Я улыбнулась.
– А как же, – сказала я. – А как же!
Мы с Лулой напялили шлемы и уселись на сиденья. Я вставила ключ в зажигание, нажала на педаль, и «Харлей» зарычал подо мной.
– Мы стартуем, – сказала я и ощутила легонький оргазм.
Я проехала взад-вперед по аллее за конторой Винни, чтобы почувствовать мотоцикл, а затем направилась к дому Мэри Мэгги. Мне хотелось попытаться еще раз с ней поговорить.
– Ее скорее всего нет дома, – заметила Лула, когда мы один раз объехали гараж. – Я не вижу ее «Порше».
Меня это не удивило. Она наверняка где-нибудь осматривает, насколько пострадал «Кадиллак».
– Она сегодня борется, – сказала я Луле. – Мы сможем потом с ней поговорить.
Подъехав к своему дому, я внимательно осмотрела все машины на стоянке. Ни белого «Кадиллака», ни черного лимузина, ни машины Зигги и Бенни, ни «Порше» Мэри Мэгги, ни дорогущего и скорее всего украденного «Мерседеса» Рейнджера. Только пикап Джо.
Когда я вошла, Джо валялся на диване перед телевизором с банкой пива в руке.
– Слышал, ты разбила машину, – сказал он.
– Да, но я сама в порядке.
– Я об этом тоже слышал.
– Этот Дечуч – натуральный псих. Стреляет в людей, наезжает на них. Что с ним такое? Это же ненормальное поведение… даже для старого мафиози. Я знаю, у него депрессия, но есть же предел! – Я отправилась на кухню и дала Рексу кусочек печенья, которое я приберегла с обеда.
Морелли приплелся за мной на кухню.
– Как ты добралась домой?
– Винни одолжил мне мотоцикл.
– Мотоцикл? Какой мотоцикл?
– «Харлей». Который с низким сиденьем.
Его лицо расплылось в улыбке.
– Ты ездишь на таком кабане?
– Да. И я уже получила на нем сексуальное удовольствие.
– Самостоятельно?
– Да.
Морелли громко расхохотался, придвинулся ко мне и прижал к столешнице. Его руки обняли меня, губы коснулись уха и шеи.
– Готов поспорить, я дам ему сто очков вперед.
Солнце уже село, и в спальне был полумрак. Морелли спал рядом. Даже во сне он умудрялся излучать концентрированную энергию. Его тело было поджарым и мускулистым. А рот мягким и чувственным. С годами черты его лица стали более резкими. Глаза более усталыми. Он многое повидал, работая полицейским. Пожалуй, слишком многое.
Я взглянула на часы. Восемь. Господи! Видно, я тоже заснула. Только что мы занимались любовью, и сразу, хлоп, восемь часов.
Я потрясла Морелли.
– Уже восемь часов! – сказала я.
– Угу.
– Боб! Где Боб?
Морелли пулей слетел с кровати.
– Черт. Я явился сюда сразу после работы. Боб не ужинал!
При этом он не добавил, что Боб мог сожрать все – диван, телевизор, ковер на полу.
– Одевайся, – сказал Морелли. – Мы накормим Боба, а сами заедем в пиццерию. И ты сможешь остаться на ночь.
– Не могу. Надо работать. Нам с Лулой сегодня не удалось поговорить с Мэри Мэгги, поэтому я собираюсь в «Змеиное гнездо». Она в десять борется.
– У меня нет времени на споры, – сказал Морелли. – Боб наверняка уже прогрыз дырку в стене. Приезжай после «Гнезда». – Он обнял меня, поцеловал и исчез.
