Морелли перестал обнимать меня и пошел к морозильнику.
– Правда, – сказал он, – там сердце. – Хлопнула дверца морозильника.
– Это свинячье сердце, – объяснила я.
– Уже легче.
Я рассказала ему все с самого начала.
Морелли отличается тем, что порой его трудно понять. Он был хитрожопым парнишкой в детстве. Наверное, он таким и остался. Мужчины в семействе Морелли всегда считались крутыми. Но где-то после того, как ему перевалило за двадцать, Джо стал самостоятельным. Так что теперь трудно было сказать, где начинался новый Морелли и кончался старый.
Я подозревала, что новый Морелли полагает, что идея подсунуть Эдди свиное сердце была идиотской. И еще я подозревала, что последние события раздули пламя его опасения, что он собирается жениться на Люси Рикардо из знаменитого фильма «Я люблю Люси».
– Довольно остроумно было с твоей стороны придумать насчет свиного сердца, – сказал Морелли.
Я едва не свалилась с дивана.
– Если бы ты позвонила мне, а не Рейнджеру, я бы оцепил территорию.
– Все мы задним умом крепки, – вздохнула я. – Я очень боялась спугнуть Дечуча.
Зазвонил телефон, и мы оба подскочили.
– Даю тебе еще шанс, – сказал Эдди Дечуч. – Не воспользуешься, говори прощай своей бабке.
– С ней все хорошо?
– У меня от нее скоро крыша поедет.
– Я хочу с ней поговорить.
– Говорить будешь, сколько хочешь, когда отдашь сердце. Вот новый план. Бери сердце и сотовый и поезжай в ресторанчик на Гамильтон-авеню.
– «Серебряный доллар»?
– Да. Я позвоню тебе завтра вечером в семь.
– Но почему? Разве мы не могли бы поменяться раньше?
– Уж поверь мне, я был бы счастлив поменяться раньше, но не получается. Сердце все еще в приличном состоянии?
– Пришлось положить на лед.
– Сколько льда?
– Я его заморозила.
– Я так и думал, что тебе придется это сделать. Только будь осторожна, не потеряй ни кусочка. Я вынимал его крайне бережно. Не хочу, чтобы ты все испортила.
Он отсоединился, а мне стало тошно.
Морелли обнял меня за плечи.
– Ты о бабушке не волнуйся. Она вроде этого «Бьюика». С ней ничего не может случиться, иногда даже страшно. Может, она бессмертна.
Я покачала головой.
– Она всего лишь старушка.
– Если бы я мог этому поверить, я бы чувствовал себя значительно спокойнее, – сказал Морелли. – Но мне кажется, что мы имеем дело с поколением женщин и машин, которые не подчиняются никаким законам логики и науки.
– Ты думаешь о своей собственной бабушке?
– Я никогда никому этого не говорил, но иногда я беспокоюсь, а не может ли она и в самом деле сглазить человека. Порой она меня до смерти пугает.
Я рассмеялась. Ничего не могла с собой поделать. Морелли всегда довольно пренебрежительно относился к угрозам своей бабки и ее предсказаниям.
Я натянула шерстяной свитер поверх футболки, и мы с Джо уселись смотреть «Рейнджеров». Когда игра благополучно, я имею в виду для Джо, закончилась, мы погуляли с Бобом и забрались в постель.
Бах. Скрип, скрип. Бах.
Мы с Морелли переглянулись. Боб вышел на охоту, сбивал посуду со стола, разыскивал крошки.
– Он есть хочет, – сказал Морелли. – Наверное, лучше запереть его в спальне, чтобы он не сожрал стул.
Морелли выбрался из постели и вернулся с Бобом. Потом он запер дверь и снова улегся. Боб тоже прыгнул на постель. Он несколько раз покрутился вокруг своей оси, подрал когтями одеяло, снова покрутился, в недоумении поглядывая на нас.
– Он довольно забавен, – сказала я Джо. – В доисторическом смысле.
Боб покрутился еще несколько раз, потом втиснулся между мной и Морелли. Свою огромную голову он
