С того места, где я стояла, мне плохо была видна машина. Это к лучшему, поскольку теперь я знала, до какой степени она пострадала. Ее ударил грузовой поезд, у которого был такой вид, будто на нем это столкновение никак не сказалось. Он даже не сошел с рельсов.
– Кто-нибудь позвонил Мэри Мэгги Мейсон? – спросила я. – Если это та машина, в которой ездил Эдди Дечуч, то она принадлежит Мэри Мэгги.
– Я сомневаюсь, чтобы кто-то ей звонил, – сказал Костанца. – Мы не настолько оперативны.
У меня в сумке где-то был телефон и адрес Мэри Мэгги. Я долго рылась среди мелочи, оберток из-под жвачки, пилочек для ногтей, таблеток для освежения дыхания и другого мусора, прежде чем нашла то, что искала.
Мэри Мэгги сняла трубку после второго звонка.
– Это Стефани Плам, – сказала я. – Вам уже вернули вашу машину?
– Нет, а в чем дело?
– Тут авария на железной дороге с участием белого «Кадиллака». Я подумала, что вы могли бы подъехать и опознать машину.
– Кто-нибудь пострадал?
– Пока трудно сказать. Они пытаются разобраться.
Я назвала ей место аварии и сказала, что буду ее ждать.
– Я слышал, ты с Мэри Мэгги подружки, – заметил Костанца. – Вместе в грязи кувыркаетесь.
– Ага, – подтвердила я, – я собираюсь сменить профессию.
– Подумай как следует. Я слышал, «Змеиное гнездо» закрывается. Ходят слухи, что последние два года заведение приносило одни убытки.
– Невозможно. Там всегда битком.
– Такие заведения зарабатывают на выпивке, а люди недостаточно много пьют. Приходят, берут кружку, и все. Они знают, что, если перепьют, не смогут вести машину или потеряют права. Именно по этой причине Пинуил Соба вышел из дела. Он открыл лавочку на Южном пляже, куда люди идут пешком. Дейв Винсент видал все это в гробу. Для него это прикрытие. Он свои бабки зашибает на таких вещах, о которых тебе и знать не стоит.
– Значит, Эдди Дечуч ничего не зарабатывает?
– Не знаю. Эти парни снимают сливки, но, если хочешь знать мое мнение, Эдди мало что достается.
Делом Лоретты Риччи занимался Том Белл. Похоже, и это дело досталось ему. Он был одним из тех, одетых в штатское, кто крутился около машины и электровоза. Он повернулся и подошел к нам.
– Кто-нибудь есть в машине? – спросила я.
– Не знаю. От электровоза идет такой жар, что все детекторы заклинивает. Придется ждать, пока двигатель остынет или мы уберем машину с путей. А на это потребуется время. Часть ее под электровозом. Требуется специальное оборудование. Но одно мы знаем точно – живых там нет. И предупреждая ваш следующий вопрос – нет, мы не видели номерных знаков, так что не знаем, та ли это машина, на которой ездил Дечуч.
Быть подружкой Морелли иногда было выгодно. Мне оказывали особые услуги, к примеру, порой отвечали на мои вопросы.
Переезд на Дитер-стрит был оборудован колоколом и шлагбаумом. Мы стояли примерно в одной восьмой мили от него, так далеко протащил машину поезд. Сам поезд был длинным, конца не видно. С того места, где я стояла, я видела, что шлагбаум все еще опущен. Возможно, они отказывают и опускаются после аварии. Я подумала, что, возможно, машину поставили на пути под удар поезда намеренно.
Я заметила Мэри Мэгги в конце улицы и помахала ей. Она протолкалась через толпу и подошла ко мне. Она в первый раз издалека взглянула на машину и побледнела.
– О господи! – пробормотала она, расширив глаза и побелев.
Я представила Мэри Мэгги Тому и объяснила, что она может оказаться владелицей машины.
– Если вы подойдете поближе, как вы думаете, вы сможете узнать машину? – спросил Том.
– В ней кто-нибудь есть?
– Мы пока не знаем. Вполне возможно, что она пустая. Но точно мы не знаем.
– Меня сейчас стошнит, – сказала Мэри Мэгги.
Все начали бодро шевелиться. Принесли воды, нашатыря, бумажный пакет. Понятия не имею, откуда все взялось. Полицейские способны пошевеливаться, если имеют дело с дамой, занимающейся борьбой в грязи, которую может стошнить.
Мэри Мэгги вскоре перестала потеть и слегка порозовела. Белл подвел ее поближе к машине. Костанца и я шли сзади. Мне не очень хотелось видеть изуродованную машину вблизи, но равно не хотелось что- нибудь пропустить.
Остановились мы в футах десяти от груды металла. Двигатель не работал, но Белл сказал правду: от него несло жаром.
Мэри Мэгги посмотрела на то, что осталось от «Кадиллака», и покачнулась.
– Это моя машина, – сказала она. – Я так думаю.
– Почему вы так решили? – поинтересовался Белл.
