Кудо повнимательнее присмотрелся к линии, по которой расщепилось дерево. Она образовывала необычный узор, как будто здесь была… дверь!
И внезапно сосновый ствол распахнулся.
Кудо узнал безумное, измазанное смолой лицо. В тот же миг клинок вошел ему в грудь, пронзил сердце и вышел из спины. Интуиция не подвела Кудо. Он был прав, подозревая что-то неладное, но уже не успел порадоваться своей прозорливости.
Сигеру, залитый кровью предателей, рубил одновременно и людей, и демонов. Он слышал крики и выстрелы, но они звучали приглушенно, словно доносились издалека. Все это перекрывал рев огромных металлических стрекоз, нависающих у него над головой.
Из глаз стрекоз били слепящие лучи света.
Круглые крылья стрекоз непостижимым образом вращались над спинами.
Детеныши стрекоз – уродливо вытянутые металлические червячки – с огромной скоростью проносились мимо Сигеру, словно шли по следу. И сквозь отверстия в них виднелись тела тысяч обреченных, сбившихся в груду.
Сверкающие клинки описывали дуги и окружности.
Кровь била фонтаном.
На снег падали тела и части тел.
Люди кричали и умирали, и в конце концов остался лишь один кричащий человек.
Сигеру кричал до тех пор, пока воздух в легких не закончился и сознание не покинуло его.
Лишь после этого стрекозы исчезли.
Он пробудился от видения бессчетных миллионов. Повсюду, насколько хватало глаз, кишели люди – словно насекомые. Столпы из камня, стекла и стали возносились к облакам. Внутри этих столпов было еще больше народу; люди набивались туда, словно трутни в улей. Множество гнезд располагалось под землей – толпы людей с безжизненным, тусклым взглядом проходили сквозь врата и исчезали под землей.
Он споткнулся и упал на труп лошади. Холм был усыпан телами. Его собственный конь стоял неподалеку и с подозрением наблюдал за ним.
Когда Сигеру поднял взгляд, видение развеялось. Надолго ли?
Он принялся осматривать мертвых. Кудо лежал лицом вниз рядом с расщепленным стволом упавшей сосны. Сигеру ухватил покойника за волосы и отсек ему голову. Когда он вернется в «Воробьиную тучу», то насадит эту голову на копье и оставит гнить у въезда в замок.
– Тебе не придется скучать в одиночестве, – сказал Сигеру, обращаясь к отрубленной голове. – К тебе скоро присоединятся твоя жена и дети.
Ему пришлось два часа улещивать коня, прежде чем жеребец вновь позволил сесть на себя. Сигеру поскакал на север. Только бы не опоздать!
Все вокруг было в огне. Он находился в Эдо, и Эдо горел. Небо было усеяно не облаками – крылатыми цилиндрами. Из этих цилиндров сыпались бочки; падая, они рассыпались на пышущие жаром угли, а те взрывались, поджигая все вокруг.
Вокруг бушевала огненная буря, и нечем было дышать.
Среди руин виднелись обгорелые останки людей, застигнутых в момент совокупления.
Сигеру сжал поводья и позволил коню самому выбирать путь.
Если он проведет еще сутки вдали от своего племянника, то станет поздно.
Увидев вдали всадников, семь человек в лохмотьях бросились в ближайшие кусты и затаились. Они были вооружены кто во что горазд: три пики, четыре копья, старинный длинный меч с обоюдоострой заточкой и два кремневых пистолета – без кремней, пороха и пуль. Это были мальчишки, но страх и лишения оставили жестокий след на их лицах и состарили их до срока. Семь пар запавших глаз, выступающие челюсти и обтянутые кожей губ зубы. Их лица превратились в черепа, едва покрытые плотью.
– Если мы убьем его, то сможем съесть его лошадь, – мечтательно сказал один.
Его сосед насмешливо фыркнул:
– Как мы съели тех двух лошадей?
– Откуда нам было знать, что у них пистолет?
– И какой пистолет! – вмешался в разговор третий. – Он выстрелил много раз подряд, и его ни разу не перезаряжали!
– Я уверен, что Итиро и Сансиро он тоже восхитил, только вот не знаю, где они теперь, в Чистой земле или в царстве демонов.
У первого вырвалось сдавленное рыдание:
– Мы были из одной деревни. Мы вместе выросли. Как я теперь посмотрю в глаза их родителям? Или родителям Синити?
– Синити уже месяц как мертв. С чего вдруг ты вспомнил о нем?
– Ему следовало вместе с нами кинуться в лес. А он, как дурак, побежал вдоль дороги.
– Ему отсекли руку.
– Ему развалили голову надвое.
Хотя с тех пор действительно миновал уже месяц, они помнили то происшествие в мельчайших
