князя, горожане расступались и падали ниц. Это тоже было лишь на руку Кумэ. Он примостил дуло мушкета на край крыши – так, что наружу выглядывало не более дюйма. Вряд ли даже самый внимательный наблюдатель сможет заметить его снизу. Гэндзи беспечно шагал во главе отряда. Кумэ прицелился ему в голову. Как это было бы просто… Но подходящий момент для того, чтобы искалечить или обезобразить, упущен. Этот идиот в порту, Иси, признал, что узнает Гэндзи. И теперь всякое покушение на Гэндзи будет слишком явно указывать на замок Эдо.
Кумэ сместил прицел и выстрелил.
– Господин!
– Я цел, – отозвался Гэндзи.
Сэйки указал на крышу ближайшего дома.
– Вон он! Хидё! Симода! Взять его живым!
Прочие самураи, обнажив мечи, образовали кольцо вокруг князя. Горожане исчезли – при первом же признаке начинающихся неприятностей юркнули по щелям.
– Миссионеры! – воскликнул Гэндзи и бросился к паланкину.
Пуля проделала дыру в задернутом занавесе. Пассажир, как правило, располагался у другой стороны окна, точно на траектории полета пули. Гэндзи поспешно отворил дверь; он думал, что эта чужеземная женщина, Эмилия, истекает кровью, а то и вовсе умирает.
Но она оказалась невредима. Пытаясь поудобнее устроиться в тесном, непривычном помещении, Эмилия съежилась. И в результате пуля лишь разорвала жакет – из прорехи теперь торчала вата, – но ее саму не задела.
Тут с другой стороны паланкина донесся возглас одного из телохранителей:
– Господин!
Кромвель лежал на земле, и из раны в нижней части живота текла кровь. Его поразила та самая пуля, что прошила паланкин насквозь.
– Нам нельзя здесь задерживаться, – сказал Сэйки. – Вперед!
Носильщики подняли паланкин. Четверо человек подхватили лежащего без сознания Кромвеля. И все припустили бегом ко дворцу Гэндзи в Цукидзи – лишь посверкивали на солнце обнаженные клинки.
Вскоре после того, как Гэндзи выступил в порт, Хэйко покинула дворец. Следом за нею отправился сам Кудо. Эта задача была слишком важна, чтобы передоверить ее какому-нибудь менее опытному самураю. Нет, Кудо не страдал излишним самомнением. Просто среди всех самураев клана Окумити он лучше всех умел скрытно идти по следу. Значит, это дело следовало исполнить ему. Вот и все.
Хэйко вместе со своей служанкой неспешно шествовала по улицам. Подобно всем прочим женщинам Плавучего мира, официально она имела право проживать лишь в Ёси-варе, огороженном квартале удовольствий. Но если б гейша сейчас направлялась туда, она, скорее всего, наняла бы лодку и поднялась вверх по реке Сумида. Она же вместо этого следовала к своему загородному домику, расположенному на восточной окраине Эдо, в лесу Гинза. Само наличие этого второго домика было не вполне законным. Но на подобные прегрешения со стороны Плавучего мира власти смотрели сквозь пальцы, особенно когда речь шла о самых известных и самых красивых куртизанках. Следует ли считать Майонаку-но Хэйко самой известной из нынешних гейш – спорный вопрос. Но в том, что она – самая красивая, сомнений быть не могло. В этом отношении она, несомненно, являлась превосходной парой для князя Гэндзи. Но Сэйки, равно как и самого Кудо, беспокоило то, что они ничего не знали о девушке – за исключением ее профессионального образа; а ведь всем известно, что у гейш это не более чем тщательно отрепетированная маска.
Первоначальное расследование – его сильно затруднял запрет князя Гэндзи – показало лишь, что контракт гейши составлял банкир Отани. Известно было, что он частенько выполнял щекотливые поручения высокопоставленных лиц. Как правило, умелого сочетания денег и угроз хватало, чтоб получить у Отани все необходимые сведения – возможно, даже имя тайного покровителя Хэйко. Но на этот раз вышло иначе. Отани наотрез отказался что-либо сообщать, сказав, что от его молчания зависит жизнь всей его семьи. Даже если банкир и преувеличивал, все равно похоже было, что Хэйко покровительствует какой-то князь, равный Гэндзи родовитостью и влиянием, а может, и превосходящий его. Из тех, кто двести шестьдесят лет назад уцелел в великой битве под Сэкигахарой, лишь тридцать-сорок семейств можно причислить к великим. Да, Хэйко была подругой какого-то могущественного человека. Либо его орудием. И значит, Гэндзи рисковал при каждой встрече с ней. Кудо был полон решимости разузнать правду. А если это ему так и не удастся, нужно будет убить Хэйко – из предосторожности. Нет, не сегодня. В должный срок. Надвигается междоусобная война. Нужно избавиться от неопределенности – это повысит шансы клана на выживание.
Хэйко останавливалась поболтать едва ли не с каждым хозяином модной лавки. Ну как можно иметь цель и продвигаться к ней столь медленно? Кудо свернул с главной улицы в переулок. Лучше он пройдет вперед и будет смотреть, как Хэйко приближается. Если она подозревает, что за ней следят, то начнет озираться по сторонам, и это легче заметить, находясь впереди. И это уже само по себе подтвердит, что с ней дело нечисто; обычной гейше незачем бояться слежки.
Когда Кудо завернул за угол, из черного хода какой-то лавки вышли двое мужчин, выносившие отбросы. Завидев его, они в страхе отпрянули. Ноша их рухнула на землю, и сами они попадали ничком прямо в грязь. Не поднимаясь, они отползли с дороги Кудо, стараясь сделаться как можно незаметнее.
Эта. Кудо передернуло от отвращения, и он невольно потянулся за мечом. Эта. Гнусные изгои, стоящие ниже всех каст, выполняющие самые грязные работы. Уже за одно то, что попались на глаза самураю, их следовало убить на месте. Но если он сейчас убьет их, поднимется суматоха. Она привлечет ненужное внимание и помешает его намерениям. Кудо оставил меч в ножнах и поспешно прошел мимо. Эта. От одной лишь мысли о них Кудо почувствовал себя нечистым.
Он вновь выбрался на главную улицу в сотне шагов от того места, где в последний раз видел Хэйко. Да, девушка стояла все там же, растрачивая время на пустую болтовню все с тем же торговцем.
Стайка щебечущих женщин на миг оказалась между Кудо и объектом его наблюдения. А когда они прошли, ни Хэйко, ни ее служанки уже нигде не было видно. Кудо бросился к лавке, у которой стояла Хэйко. Никого.
Как такое могло случиться? Вот он смотрел на нее – а в следующее мгновение она уже исчезла. Гейши так не умеют. Так умеют ниндзя.
