– Вот знатные дамы той страны, – сказал мистер Кромвель.
Глаза Эмилии все еще были полны слез, но все-таки она умудрилась рассмотреть изящные фигурки фарфоровых кукол, высокие причудливые прически, платья с просторными рукавами и широкими поясами. С детски круглых лиц смотрели удлиненные узкие глаза.
Эмилия указала на одну из дам: губы ее слегка приоткрылись в улыбке, открывая провал беззубого рта.
– У нее нет зубов, сэр.
– Отнюдь, Эмилия. У них принято, чтобы знатные дамы красили себе зубы в черный цвет.
Эмилия взглянула на плакатик, висящий рядом с дагерротипами. На нем было написано: «Знаменитые красавицы города Иокогама». Когда она вновь повернулась к мистеру Кромвелю, то увидела, что директор смотрит на нее тяжелым, немигающим взглядом.
– В Японии ты считалась бы дурнушкой, – сказал мистер Кромвель. – Или скорее даже редкостной уродиной. Золото твоих волос, синева глаз, твой рост, твои формы. Все, все не так, совсем не так.
Эмилия снова посмотрела на узкие глаза японок, их черненые зубы, плоские тела, лишенные всех женских выпуклостей и округлостей, превратившихся для нее в истинное проклятие. Мистер Кромвель прав. Трудно найти двух более несхожих между собою женщин, чем Эмилия и любая из знаменитых красавиц Иокогамы.
– Возьмите меня с собой! – вырвалось у Эмилии.
Она не знала, что удивило ее сильнее: собственная внезапная мольба или спокойствие, с которым мистер Кромвель воспринял ее просьбу.
– Я давно уже думал об этом, – кивнув, отозвался он. – Мы с тобой встретились ради какой-то особенной цели. И я уверен, что эта цель – Япония. Мы понесем им Истинное слово и будем являть собою пример служения этому Слову. Если ты действительно этого хочешь, я немедленно напишу твоим опекунам.
– Я действительно этого хочу, сэр, – сказала Эмилия.
– Когда мы не в классе, называй меня Цефанией, – сказал мистер Кромвель. – Скромность – это хорошо, но называть будущего мужа «сэр» – это уже чересчур.
Так оно все и случилось. Эмилия сама не поняла, как так вышло, что она согласилась выйти замуж за мистера Кромвеля. Мистер и мисс Пэтрон не возражали. Эмилия и Цефания договорились, что они обвенчаются в новой миссии, которую сами и построят в японской провинции Акаока. Эмилию мало волновали сложности, сопряженные с этим нежданным браком. Ведь у нее не было другого способа попасть в Японию. Это обручение стало ее единственной надеждой: благодаря ему Эмилия обретет укрытие, где сможет спрятаться от своей проклятой красоты.
За два месяца до своего семнадцатилетия Эмилия отплыла из Сан-Франциско на «Вифлеемской звезде». Она взяла с собой всего три вещи: книгу «Айвенго», когда-то принадлежавшую матери, ее медальон и сердце, переполненное прошлым. Это было все имущество Эмилии.
Эмилия огорчилась, услышав удаляющиеся шаги брата Мэтью. Девушка надеялась, что он составит ей компанию. Разговоры с Цефанией перемежались долгим молчанием, когда раненый погружался в сон. Когда Цефания пребывал в забытьи – как вот сейчас, например, – Эмилии все труднее было отвлечься от мыслей о той безнадежной ситуации, в которой она очутилась. Этот человек должен был стать ее мужем. Благодаря ему она оказалась в этой необыкновенной стране – в чудесном, благословенном краю, сулившем ей избавление. Казалось, ее молитвы услышаны небом. За пять дней, проведенных во дворце, ни один мужчина не посмотрел на Эмилию тем взглядом, которого она так боялась. На лицах тех, кто общался с Эмилией, будь то мужчины или женщины, читались лишь пренебрежение, отвращение или жалость. Все оказалось именно так, как обещал Цефания. Японцы считали ее уродиной.
Но судьба посмеялась над Эмилией. Она обрела безопасность – лишь затем, чтобы сразу же потерять. Если Цефания скончается, ей придется уехать. Вернуться в Америку.
Подобная перспектива ужасала Эмилию. Там (даже в мыслях она не могла назвать эту страну домом) ей просто некуда было податься. Вернуться в сан-францисскую миссию она не могла. За несколько недель до отъезда обстановка там значительно ухудшилась. Из Бостона приехала дюжина новых миссионеров, готовящихся к отправлению в Китай. И несколько из них начали выказывать чересчур большой интерес к Эмилии. Поначалу все это держалось в рамках вежливости. Но долго так продолжаться не могло. В конце концов они начали глазеть на Эмилию с алчностью и слишком вольно разглядывать ее фигуру. С ней – якобы случайно – сталкивались, касались ее тела, прижимались к ней в коридорах, в обеденном зале, по дороге в церковь или из церкви. Ни библейские заповеди, ни помолвка с Цефанией, ни упорная холодность Эмилии – ничего не помогало. Рано или поздно они позабудут о всяких приличиях. Эмилия видела это по их глазам.
Цефания вздохнул во сне. Эмилия взяла его за руку и нежно пожала. Девушка улыбнулась сквозь слезы:
– Будь благословен, Цефания. Ты сделал все, что смог. А большее никому не под силу.
Глава 6
СМEPTЬ КНЯЗЯ ГЭНДЗИ
В том году князь Саё замерз насмерть в ледяном зимнем море; его преемника, князя Рёто, задавила сломавшаяся ветвь цветущей вишни; следующего наследника, Моритакэ, летом убила молния.
И тогда князем стал Косэки.
Он сказал: «Я ничего не смогу поделать с погодой».
За время необычно ранних осенних дождей он казнил всех телохранителей, отослал всех наложниц в монастырь, прогнал поваров, женился на дочери конюха и объявил войну сёгуну.
Князь Косэки правил тридцать восемь лет.
Сохаку перестал спорить и беспокоиться. Когда Гэндзи обосновался в хижине для медитации и велел, чтобы его оставили наедине с Сигеру, Сохаку лишь сказал «да, господин», поклонился и вышел. Неотвратимость несчастья подарила ему тот самый внутренний покой, какого не смогли дать шесть месяцев
