обойдется без последствий?
– Да, – ответила Лайза. – Боюсь, что да.
– Расскажи.
Стараясь быть краткой и не выдавать эмоций, Лайза рассказала все. Девочка на грани срыва, с беспокойством подумала бабушка, предлагая ей выпить чаю.
Лайза послушно поднесла дымящуюся чашку к губам, отхлебнула и резко поставила на блюдце.
– Бабушка, это же настоящий чай!
– У меня хватит запасов, если война продлится и три года.
– Но, бабушка…
– Если бы можно было закончить военные действия, высыпав чай в речку, подобно бостонцам,[9] – сухо ответила та, – я бы сделала это, но не вижу смысла портить уже оплаченный хороший чай, да и не хочу отказывать себе в комфорте. Я старая леди, – сказала она спокойно. – Что со мной могут сделать? Арестовать? Кто-нибудь еще, кроме меня, знает о твоем нынешнем положении? – Она так внезапно сменила тему разговора, что Лайза растерялась.
– Не смогла, бабушка, сказать маман, да и папе тоже не решилась. Знаю, что поступила малодушно, приехав сюда и свалив все это на твою голову, но в последние два года я не обрадовала свою семью ничем, кроме позора и несчастья… Поэтому и не могла заставить себя признаться.
– Чепуха! Ничего подобного. Итак, больше никто не знает?
– Только Крейг, но я рассчитываю на ее молчание.
– Похоже, она здравомыслящая девушка, – согласилась бабушка, и Лайза слабо улыбнулась, впервые с тех пор, как вошла в этот дом.
– То же самое она говорит о тебе, бабушка.
– Какой срок?
– Около двух месяцев.
– А не думала о…
– Думала. И пробовала выпить нечто ужасное. – Покончив с чаем, она беспокойно задвигалась в кресле.
– Больше не хочу пробовать.
– Выходит, что мы должны раздобыть тебе мужа, девочка.
– Тоже так думаю, – тоскливо согласилась Лайза, затем наклонилась вперед. – Бабушка, – произнесла она дрожащим голосом. – Мне ненавистна даже мысль о том, что придется жить с мужч… с мужем.
Бабушка поднялась и подошла к креслу Лайзы.
– А тебе и не придется, малышка. Найдем мужа только для того, чтобы дать имя ребенку, а самому ему не обязательно оставаться в твоей жизни.
Лайза подняла заплаканное лицо.
– А к-как сделать это?
– Купим, – кратко пояснила бабушка.
Пока внучка изумленно смотрела на нее, как на сумасшедшую, она спросила:
– Разве не ты говорила, что молодой человек, ну, тот британец, который зачал этого ребенка, жаловался на бедность?
– Да, – попыталась вспомнить Лайза. – Он из титулованной семьи… Да, вспомнила… дядя, виконт, купил ему лейтенантский патент, а в армии платят так мало, что офицеру не хватает на жизнь.
– Это хорошо, – сказала бабушка. – Быстрее согласится на наше предложение.
Лайза снова улыбнулась сквозь молчаливый, непрерывный поток слез.
– А какое предложение я ему сделаю, бабушка?
– В обмен на брачное свидетельство – простая пятиминутная церемония, которую легко аннулировать по возвращении в Англию – я оплачу его патент капитана и все расходы на развод через моего поверенного в Нью-Йорке и, кроме того, дам пятьсот фунтов стерлингов золотом.
– Бабушка!
– В чем дело? Боишься, что потребует тысячу?
– Это слишком много. Несправедливо. Как я могу…
– Вздор и чепуха, девочка, позволь тебе сказать. Это правильно, необходимо и целесообразно, если не согласится, найдем кого-нибудь еще, но этот подходит для этой цели лучше. Завтра же отправляемся в Нью-Йорк, чтобы разыскать его.
– Кажется, Крейг писала, что он отправился в Стейтен-Айленд.
– Может быть, но глава британской армии находится сейчас в Нью-Йорке, также, как и его штаб, а это означает, что там можно получить информацию о любом офицере. Сейчас поеду в город проконсультироваться с адвокатом и договорюсь об аккредитиве. Возможно, нам для безопасности понадобятся какие-то бумаги, так что лучше переговорить заранее с военными властями.
Заметив, что Лайза хоть и перестала плакать, но бледна и растеряна, бабушка сказала
