Согреть ее для тебя, Торн?
Торн взял грелку из ее рук и положил возле камина.
– Собралась греть, так давай, – решился он, поднимая ее и сдергивая покрывало, чтобы визжащую жену бросить на ледяные простыни. – Сними рубашку! – предложил сразу же, стягивая свою.
Притворившись испуганной, Лайза послушно подчинилась его требованию. Торн подошел к ней, обнаженный, как и она, и прорычал низким голосом: «Согревай!», одновременно ложась на спину и укладывая ее на себя.
– Согревай, черт возьми! Надеюсь, мы подожжем эту чертову кровать сегодня.
ГЛАВА 18
Все оставшееся время года Лайза регулярно посещала тюрьмы, в которых содержались американские заключенные, доставляя им котелки с супом, горшки с бобами и рисом, мыло, лекарство и вино, стараясь посетить каждую тюрьму хоть раз в неделю, если ее по чьей-нибудь прихоти не отправляли назад, а это случалось довольно часто. С ней всегда были Тилли и Льюис, или другой британский солдат, приставленный к ней Торном.
Вначале Торн, обеспокоенный возможностью заражения, пытался отговорить ее от этих посещений.
– Я должна, – непреклонно сказала она ему. – Не получу удовлетворения, если кто-то будет делать это вместо меня. Что сказал бы ты, если бы тебя попросили не участвовать в сражении, потому что оно представляет опасность?
Торн посмеялся над таким притянутым за уши доводом.
– Это разные вещи, – напомнил он. – Я – солдат по профессии, а ты – женщина.
– Не опекай меня, Торн, – попросила она. – Для меня это почти одно и то же. Я американка, а там представители моего народа, ужасно страдающие в британских тюрьмах. То, что время от времени я могу хоть немного облегчить их страдания, как-то примиряет меня с тем, что сама комфортно живу с их врагами, в то время как мои соотечественники терпят лишения и голодают. Почему, – закончила она с горечью, – даже самые лучшие мужчины, такие, как ты, не понимают, что женщины – это не просто игрушки на ночь? У нас есть собственное понятие о чести и долге.
Торн долго и серьезно смотрел на нее, затем вытащил из кармана кошелек из воловьей кожи и отсчитал банкноты.
– Тебе нужны деньги для этого, – спокойно объяснил он, а Лайза схватила его руку, предлагавшую щедрую пачку британских фунтов стерлингов, и прижалась губами к его ладони.
– Спасибо, – прошептала она со слезами на глазах.
– За то, что люблю тебя, Лайза? – спросил он, гладя свободной рукой ее волосы.
– Нет, не за это. Знаю – ты любишь меня. Спасибо за признание моего права решать самой… то есть за уважение.
Секундой позже она пересчитывала деньги и смеялась, слушая, как муж обещает еще, когда они понадобятся.
– Такими темпами, – дразнила она его, – ты скоро растратишь свою тысячу фунтов и совсем не получишь прибыли от сделки.
– Какую тысячу фунтов? – спросил он неосторожно.
Лайза с удивлением посмотрела на него.
– Деньги, которые вручил тебе поверенный бабушки мистер Филдз за то, что женился на мне.
– О да, те деньги, конечно. Забыл. Лайза подозрительно посмотрела на него.
– Тысяча фунтов не такое уж громадное богатство, – заявила она, – но и не такая маленькая сумма, чтобы ее можно было так легко забыть. – Ее взгляд стал странно задумчивым. – Надо навестить мистера Филдза на этой неделе.
Торн застонал.
– Нет, не надо, ты, невозможная придира. Признаюсь во всем сам: деньги, за которые ты собиралась купить меня, не тратятся – тысяча фунтов бабушки прибавились к сумме брачного контракта, который я составил для тебя и вложил в ценные бумаги.
– У меня есть брачный контракт? – спросила Лайза с интересом.
– Обычное дело, сама знаешь.
– Но не при обстоятельствах, сопровождавших наш брак. Не будет ли нескромным с моей стороны узнать, какова сумма контракта?
– Пять тысяч фунтов.
– Пять тысяч фунтов! В самом деле? Плюс взнос бабушки?
– Плюс взнос бабушки, – подтвердил Торн. – Почему, черт возьми, я оправдываюсь? – спросил он возмущенно.
– Потому, что одурачил меня, ты, британский ублюдок, – притворилась она рассерженной и так резко набросилась на него, что оба упали на пол. Лайза тотчас же просунула руки под его мундир и начала щекотать. – Хочется сломать тебе ребро или два… как вспомню о своей уверенности, что тебе отчаянно нужна была тысяча! А ты все это время, должно быть, посмеивался в рукав.
– Нет, нет, моя любимая, – успокоил он жену. – Я смеялся совершенно открыто, но только когда тебя не было рядом. И мистер Филдз тоже согласился, что это хорошая шутка. И, надеюсь, твоя бабушка тоже. Он отправил ей для ознакомления условия нашего соглашения.
