Вскоре Адриану осаждали три поставщика вин, решившие заняться импортом «Амиаты» – вина, о котором еще восемь месяцев назад никто и не слышал в Америке.
Стратегия Уилсона оказалась блестящей. И Мэри Лу получила то, что хотела: дом с лужайкой, окруженный деревьями, в пригороде Лонг Айленда. Она не учла одного – теперь она еще больше времени проводила одна, без мужа, с двумя маленькими детьми.
– Ты был прав, – сказала Адриана Клайву, когда торговля «Амиатой» расцвела, имея в виду его высказывание: «Вино – это дело не хуже шоу-бизнеса».
– Дорогая, – ответил Клайв, закуривая «Данхилл» и просматривая ставки этой недели в «Вэрайэти», – все на свете – это шоу-бизнес.
Клайв был в восторге от финансовых успехов жены. Он со своей неуемной энергией уже подумывал, как уговорить ее субсидировать мюзикл, который он решил ставить. В рок-опере «Психодинамит» было много шума, много непристойностей, много обнаженных тел. Это были те самые шестидесятые годы. Да-да, те самые!
Успех Адрианы и ее «Амиаты» не прошел мимо внимания Итальянской торговой палаты. Оттуда пришли люди узнать, как лучшим образом можно прорекламировать вина Сицилии и Корсики.
– Устроить фестиваль итальянских вин и пригласить прессу, – ответил им Уилсон.
В то время, как мир Уилсона расширялся, мир Мэри Лу сужался до круга соседей, развозящих детей после школы, до книг типа «Три мушкетера», бейсбола «малой лиги»; до причесок, кулинарных рецептов, тостеров; до круга «аптека-закусочная-химчистка-супермаркет», до страхов по поводу свинки, кори, ветрянки и других многочисленных детских болезней.
Когда Уилсон приходил домой, возбужденный разговорами с известными людьми, которые становились его клиентами, Мэри Лу, оторвавшись на минуту от больного ребенка или стиральной машины, не проявляла к делам мужа никакого интереса:
– Почему ты не можешь забыть о работе хотя бы дома?
А когда Мэри Лу, целый день прождавшая водопроводчика, который так и не появился, начинала жаловаться, Уилсон отвечал раздраженно:
– Подумаешь, проблема. Починит кран завтра.
Разговоры Мэри Лу с Уилсоном проходили по нескольким вариантам. «Газонокосилка сломалась. Что на обед приготовить – цыпленка или баранину? Ты посмотришь машину?» Или другая схема: «Ферчайлды пригласили нас на субботний обед. Ты хочешь пойти?» Или домашние проблемы: «Школьный доктор сказал, что Бадди нужны очки». Пожалуй, ни Уилсон, ни Мэри Лу не осознавали того, что уже давно они не говорили друг с другом ни о чем важном. Так же жили и другие молодые пары в пригороде, по крайней мере те, кого они знали. Они боролись за жизнь в разных сферах: мужья за успех, женщины с одиночеством.
К решению о разводе они пришли одновременно. Мэри Лу хотела вернуться в Мэриленд, где люди жили простой, хорошо знакомой ей жизнью. Уилсон хотел остаться в Нью-Йорке, где он мог продолжать поглотившую его гонку за успехом.
Успех итальянских виноторговцев вызвал зависть у французов. Пожалуй, зависть – это сильно сказано. Французы, это общеизвестно, тоже производят прекрасные вина– не какое-то там пойло!
Было бы ошибкой считать, что французские вина – это только аристократическое бургундское, элегантное «Сатерне», мягкое «Бордо», изысканное шампанское. А приятные, простые вина Прованса? Или виноградные вина из долин Роны и Луары? Или кагоры? Итак, вперед! Все это были вина, которые сами французы пили практически каждый день. Французские поставщики вин явились, естественно, к человеку, который сделал так много для рекламы итальянских вин.
Реклама вин самым тесным образом была связана с рекламой продуктов питания. Четыре года Уилсон почти полностью посвятил рекламе и распространению вин и продовольственных товаров. Единственное исключение, которое он сделал, касалось старого лиса Клайва, чья рок-опера «Психодинамит» побила все рекорды на Бродвее, пластинки с записью рок-оперы стали легендой, гастрольные поездки группы пролегали через всю страну. В Лондоне премьеру «Психодинамита» посетила сама королева, а права на постановку одноименного фильма были проданы более, чем за миллион долларов.
Правда, точную цифру никто так и не узнал, потому что пресс-агент Клайва предпочитал не распространяться на эту тему. А журналисты, разобидевшись, дали волю своей фантазии.
Вино вошло в моду в Америке в шестидесятые годы. И сразу заметно потеснило столь популярные скотч и сухой мартини.
В Бостоне в шестьдесят втором году некая Джулия Чайлд, вернувшись из Франции, прочитала серию лекций в местном образовательном центре. Французы в качестве шеф-поваров стали изюминкой сезона, а миссис Чайлд сделалась знаменитостью. Кулинарные книги стали бестселлерами. Их авторы – сама Джулия Чайлд со своими коллегами по «Школе трех гурманов» Крэгом Клейборном, который вел кулинарную колонку в «Нью-Йорк Таймс» и Джеймсом Бэрдом, патриархом американской кулинарии, – стали звездами. В отличие от звезд в иных сферах – в кино, на телевидении, в театре, чей век был таким коротким, звезды кулинарии, как оказалось, имели длительную власть над людьми.
Вино вошло в моду. Рок-опера Клайва имела суперуспех. И Уилсон был тоже в моде.
Но через несколько лет широкой известности Уилсон понял, что ему мало одной лишь популярности. Почти год он жил с сексуально ненасытной женщиной-психотерапевтом. Она была самой честолюбивой женщиной из всех, кого Уилсон знал до сих пор. Ее книга «Эротические права женщин» была стремительно распродана тиражом в два миллиона, и автор книги стала непременной темой для сплетен в их кругу. Когда же приятельница Уилсона сказала, что уходит от него к порно-звезде андерграунда, он облегченно вздохнул.
Но чувствовал он себя одиноко. Он скучал по Мэри Лу и детям. Он хотел, чтобы они разделили его успех. Он хотел, чтобы они были с ним.
Из своего супружеского опыта Уилсон знал, что жена не может заменить других женщин. К середине шестидесятых он понял, что мужчина может надеяться встретить женщину, которая станет больше, чем женой. Уилсон научился разбираться в женщинах.
И сами женщины начали осознавать себя как индивидуальность. Но определения разных женских стереотипов были пока такими неопределенными, что наблюдатель должен был быть очень внимательным, чтобы уловить различия. Две книги ярко высветили новый образ женщины.
