– Это ложь! – закричала Шайна, быстро подходя вплотную к Ле Корбье. – Я не знаю, кто выдал властям Габриеля, но клянусь, что это была не я!
– Интересно, а кто же тогда? – вызывающе спросил пират.
– Не знаю! Я не знаю! – с отчаянием воскликнула Шайна.
Ну как, как ей убедить в своей правоте Габриеля?
– Я не знаю, – уже тихо повторила она.
Ле Корбье молча посмотрел на нее, перевел взгляд на Габриеля. На Шайну – с нескрываемым презрением, как на предательницу. На Габриеля – с отвращением, как на слабака, отступившего от своей клятвы. Была бы его воля, он прямо сейчас вынул бы саблю и снес одним ударом эту проклятую белокурую головку, и покатилась бы она как кочан капусты! Но, к сожалению, это не его дело – мстить за гибель экипажа «Золотой Фортуны». Люди-то были не его, а Габриеля. И это не он, а Габриель торжественно клялся отомстить за них.
Клялся, да забыл о клятве, увидев эту голубоглазую куколку.
Ну, бог ему судья!
– Я привез все, о чем мы договаривались, – сказал он ровным, холодным тоном после долгого молчания. – Я ходил и во Францию, и на Мартинику. Трюмы «Золотой Фортуны» ломятся от мебели, ковров, украшений, тканей… Я привез все, что нужно для того, чтобы обставить дом.
– «Золотая Фортуна»? – Шайна вопросительно посмотрела на Габриеля.
Тот кивнул.
– «Черная Жемчужина» Ле Корбье пошла на дно после схватки с британским фрегатом, – пояснил он. – И я продал ему «Золотую Фортуну». С моим прежним промыслом покончено. Это входило в условия моего соглашения с Чарльзом Иденом.
Габриель перевел взгляд на Ле Корбье.
– Как скоро может быть закончена разгрузка?
– Я прикажу своим ребятам начать прямо сейчас, – ответил смуглый пират. – Но только лучше ее спрятать с их глаз подальше. – Он коротко кивнул на Шайну. – Среди экипажа могут оказаться парни, бывшие когда-то твоими матросами, да и среди моих парней немало таких, что водили дружбу с твоими – упокой, господи, их души грешные! – людьми. Если они прознают, что эта… леди здесь, могут быть неприятности – для всех нас.
Не сказав Шайне ни слова, не повернув даже головы в ее сторону, Ле Корбье покинул дом и направился на берег – отдать распоряжения о разгрузке.
23
Остаток дня Шайна провела в своей комнате. Из окна она видела нескончаемый поток людей и повозок, сновавших, словно муравьи, между бухтой и амбарами на заднем дворе дома. Туда перетаскивался груз из трюмов «Золотой Фортуны», который будет лежать там до того дня, когда дом окончательно достроят.
Среди калейдоскопа лиц Шайна увидела одного или двух матросов с «Черной Жемчужины» и еще нескольких, бывших на борту «Золотой Фортуны» во время памятного рейса из Нью-Провиденса в Северную Каролину, когда судьба впервые свела ее с Габриелем.
Увидев, узнав эти лица, Шайна поежилась. Ей сразу припомнились слова Ле Корбье, сказанные им в гостиной – о том, что может произойти, если экипаж узнает, что в доме находится женщина, которую они давно разыскивают. Предательница. Убийца. Ее вина была для них очевидна и неоспорима: она, именно она подвела под петлю своего любовника, их капитана. Из-за нее, и только из-за нее были преданы позорной смерти на виселице их товарищи. Безусловно, она заслуживает только одного – смерти.
Вот почему Шайна была вынуждена скрываться в своей комнате от случайного взгляда, боясь попасться на глаза кому-нибудь из них!
Весь день прошел для нее в напряженном ожидании. Она пыталась отвлечь себя чтением, но глаза бездумно скользили по строчкам. Взор Шайны вновь и вновь возвращался к окну, украдкой наблюдая из-за занавески за происходящим во дворе. Когда появилась Бэб, неся ленч, Шайна спросила, не знает ли та, где Габриель. Увы, девушка не знала, где ее хозяин.
Так прошло несколько бесконечных часов. Ближе к вечеру в спальне вновь появилась Бэб – на сей раз с ужином. За окном смеркалось, и девушка зажгла в комнате свечи. Шайна еще раз поинтересовалась у нее:
– Ты по-прежнему не знаешь, где твой хозяин?
– Отчего же, миледи, – ответила Бэб, поправляя занавески. – Он в коттедже. Ужинает.
– В коттедже? – Шайна вспомнила маленький домик на опушке леса – тот самый, куда поместил ее Габриель, когда впервые привез из Нью-Провиденса. – Но почему он ужинает в коттедже?
– С ним его приятель. Смуглый такой. Ле… Ле… Ле Ку… Ле Ко… Не могу припомнить его имени.
– Ле Корбье, – подсказала Шайна. Она нахмурилась. Нет сомнения – речь у них идет о ней, и Ле Корбье скорее всего требует выдать ему предательницу.
Бэб негромко кашлянула, напоминая о своем присутствии. Шайна поняла, что девушка ждет дальнейших приказаний, и отпустила ее, сказав, что позовет, когда ей потребуется переодеться ко сну.
Не притронувшись к ужину, Шайна подошла к камину. Ее знобило, но не от того, что осенние ночи становились все холоднее. Нет. Ненависть и презрение, которые она прочитала в глазах Ле Корбье, – вот что бросало ее в дрожь. Он не сомневался в ее предательстве и готов был убить ее. Если Ле Корбье и жалеет о чем-то, то лишь о том, что не имеет права сам решить судьбу Шайны. Судить ее должен Габриель – таков негласный закон пиратской мести.
Да, но уступят ли это право своему бывшему капитану и товарищу другие – те, кто чудом спасся во время облавы Спотсвуда на Фокс-Медоу, и те, что плавают сейчас на борту «Золотой Фортуны» под
