состояние хозяйки.
– Леди Роутерсби сказала, что сегодня вы обедаете с ней и лордом Роутерсби. Джилли заулыбалась, почувствовав себя гораздо лучше.
– Я не могла отказаться.
– Ее милость необычайно рада.
– Знаю. Она была здесь и отчитала меня за увлечение благотворительностью, так как я трачу на нее слишком много сил.
– Ведь ей ничего неизвестно о поездке к леди Алленвуд? – поинтересовалась служанка. Девушка покачала головой, и пряди длинных черных волос, сдерживаемых синей лентой, упали ей на плечи.
– Если бы она узнала, наш разговор продолжался бы до сих пор. Пускай это остается в тайне.
– От меня никто не узнает, мисс Джилли, – заверила Нэн.
– Спасибо. А теперь расскажи о поездке в Шелтонский приют для сирот. Дошли ли книги, которые я им посылала? – Джиллиан принялась слушать подробный отчет служанки. Помощь сиротам составляла основу ее благотворительной деятельности. Вместе с братом, графом Дерраном, она покровительствовала этому приюту, обеспечивая сирот всем необходимым.
– Классные комнаты полностью заполнены, – сказала служанка.
– Это лучше, чем слоняться по улицам или сомнительным заведениям, – ответила Джилли. Вид грязных и оборванных детей, выпрашивающих жалкие объедки, и подтолкнул ее к действиям. Она просто не могла проходить мимо царящей кругом нищеты, как это делали многие представители высшего класса. Имея все, девушка считала себя обязанной хоть чем-то помочь нуждающимся. Поговорив с поверенным брата в Лондоне, Джейсоном Бьюдре, она купила просторный дом в часе езды от города и наняла штат служащих.
– Сегодня поговорю с Джорджи насчет уроков рисования и, возможно, индивидуальных занятий для наиболее одаренных. Что скажешь на это?
Нэн радостно засмеялась.
– Дети будут в восторге, мисс Джилли. – Надеюсь. А сейчас нужно разобрать письма.
Во втором часу дня друзья вошли в лондонский дом Тони, вернувшись с кутежа в одном частном клубе – отмечалась женитьба университетского товарища Тони, собиравшегося вскоре отплыть с молодой женой на Ямайку.
Посмотрев на своего дворецкого Стэнхоупа затуманенными от выпитого шампанского глазами, Чамберз вручил ему трость, плащ и шляпу. Его примеру последовал Рейф.
– Когда вы с Робином уедете, дружище, станет чертовски скучно, – воскликнул Тони, направляясь в гостиную. – Чертовски.
Рейф, зевая, последовал за другом.
– Не думаю, – возразил он.
Вчера отмечался настоящий мальчишник, на котором Робин прощался с холостяцкой жизнью. Развлечения сменялись одно за другим: специально нанятые танцовщицы, исполнительницы экзотических танцев, карточные игры, маленький, но довольно непристойный спектакль, и, конечно, женщины. Рейф, которого привел на эту вечеринку Тони, делал вид, что получает от нее удовольствие, но невольно сравнивал это шумное буйство с вечеринками, проходившими в Техасе. Такие же шумные и неистовые, техасцы приглашали на них всех друзей – как мужчин, так и женщин. А уж если праздновалась свадьба, то на нее собиралась вся округа. Молодой человек скучал по таким праздникам, его тянуло домой.
Но больше всего грустил он о той, которую оставлял в этой стране – о Джилли. Не проходило и дня, чтобы Рейф не пожалел о том, что отверг ее любовь. Что же, видно, не суждено. Их жизненные пути никогда не пересекутся, и нынешняя поездка подтвердила это.
В гостиную вошел Стэнхоуп с подносом в руках и направился к Чамберзу.
– Эти письма доставлены сегодня, сэр. Большой конверт – для вас, а другой – для мистера Рейборна.
Молодой человек взял оба письма.
– Принеси большой кофейник кофе и, если можно, поскорее.
– Вы голодны, сэр?
Тони посмотрел на Рейфа, но тот отрицательно покачал головой.
– Только кофе, – повторил он.
Дворецкий вышел из гостиной, оставив друзей одних. Тони вручил другу бледно-голубой конверт и занялся своим, более толстым письмом с печатью юридической конторы, занимавшейся делами их семьи. Рейф спрятал конверт в карман сюртука.
– От Джилли?
– Да, – ответил Рейф, не желая читать послание любимой при посторонних.
Тони быстро пробежал глазами адресованное ему письмо, и его лицо приняло удивленное выражение.
– В чем дело? – спросил Рейф. – Плохие новости?
– И да, и нет, – ответил хозяин дома, жалея, что дворецкий пошел за кофе, а не бутылкой виски. Подойдя к окну, он стал размышлять над прочитанным.
Дворецкий принес кофе, поставил поднос на столик и так же тихо вышел. Друзья налили себе по чашке.
