Он смотрел с благоговейным удивлением. Жизнь. Удивительный дар.
– У тебя потрясающая воля к жизни, Джилли.
– Для слабой англичанки – да, – с трудом выговорила она. Грэм прикоснулся к ее губам.
– Ты совсем не слабая, – сказал он. – Я всегда знал, что в тебе достаточно внутренней силы.
– Ты меня спас.
– Ты сама себя спасла, Джиллиан. Я только помог тебе. – В груди у него все сжалось от сознания ужасной правды. – Если бы ты не была такой сильной… ты бы уже давно умерла.
Она встретилась с ним взглядом.
– Ты… ты знал, что у меня получится?
– Знал, – ответил он серьезно и погладил ее по ее лбу. Собравшись с силами, он добавил: – Я не хотел брать тебя с собой, потому что знал, что в пустыне все тайное становится явным. Я не хотел, чтобы ты знала мою тайну.
Грэм нежно приподнял ее затылок и приставил чашку к ее губам. Она пила, не отрывая от него взгляда.
– Я так счастлива, – прошептала она, – что ты наконец свободен.
Свободен? Но ему не нужна была свобода, он не хотел быть свободным от жены. Отогнав в сторону эти мысли, он сосредоточился на ней.
– Я верил, что ты в состоянии вынести все тяготы жизни в пустыне. Ты очень сильная женщина. Тебе самой надо было поверить, что ты выдержишь. Тебе надо было поверить, что ты сможешь пережить все испытания, которые посылает пустыня, и выйти победительницей.
– Ты в меня верил? – прошептала она. – Раньше в меня никто не верил. Отец говорил, что я всего лишь слабая женщина и что, как и любой женщине, мне нужен сильный муж, чтобы вести меня.
Грэм сжал губы.
– Нет, Джиллиан. Не вести тебя. Идти рядом с тобой, а не впереди. Позволить тебе быть самой собой и не заставлять тебя отступать в тень. – Он немного помолчал, но в конце концов ему удалось победить гордость, и он продолжил: – Оставаться рядом с тобой. Пожалуйста, прости мою глупую ложь. Доверься мне, и мы будем счастливы вместе.
Герцог с любовью посмотрел на золотисто-рыжие локоны, обрамляющие бледные щеки его жены. Она молчала. У нее впереди масса времени, чтобы сделать выбор.
А что, если после всего, что случилось, она не сможет ему доверять? Ну что ж, это будет не первая потеря в его жизни. Но в глубине души Грэм знал, что смириться с этим ему будет труднее всего. Он любил ее.
И от души надеялся, что это чувство взаимно.
Глава 27
Джиллиан медленно выздоравливала после сильного обезвоживания. Все это время они жили у хамсинов. Грэм преданно ухаживал за ней. Выздоровев, Джиллиан почувствовала новый прилив чувства вины. Отец умер, но разве можно забыть то зло, которое он причинил ее мужу? Как они после этого смогут жить вместе? Ведь при каждом взгляде на нее Грэм невольно вспоминает ее отца и все ужасы, которые тот заставил его пережить. Она не смела спрашивать об этом.
Наконец пришло время отправляться в Порт-Саид. Джиллиан тепло прощалась с новыми друзьями. Особенно тяжело ей было расставаться с Элизабет. Джиллиан поведала ей историю позорного прошлого своего отца, рассказала, как она сама от этого страдает. Мудрые глаза жены шейха светились пониманием.
– Любовь поможет тебе преодолеть все.
Джиллиан внимательно на нее посмотрела:
– Не знаю…
Улыбка на миг сошла с лица Элизабет.
– Зато я знаю, – прошептала она. При взгляде на мужа ее голос потеплел. – Просто поверь мне. И доверься Грэму. Дай ему шанс.
Джиллиан одолевали сомнения. По силам ли им справиться со всем этим? Или боль, которую каждый из них пережил в прошлом, окажется сильнее их любви?
До Англии они добрались уже без приключений. Грэм держался отстраненно, он даже взял им билеты в отдельные каюты, считая, что ей надо больше отдыхать. Джиллиан, однако, подозревала, что он чего-то недоговаривает. Это ранило ее, но она любезно улыбалась и благодарила мужа за заботу.
Сейчас она молча стояла перед Грэмом, который внимательно изучал какие-то документы, сидя за рабочим столом из красного дерева в своем кабинете в лондонском особняке. Он что-то вписал своим красивым крупным почерком в лежащий перед ним документ и протянул его Джиллиан.
Не сводя с него глаз, Джиллиан взяла протянутую ей бумагу.
– Что это?
– Я продал с аукциона двух арабских кобыл. На какое-то время денег нам хватит.
– Грэм, но лошади… – Она знала, как он любил этих лошадей.
Он махнул рукой, прерывая ее возражения.
– Пришлось пожертвовать ими ради благосостояния семьи. Они попали в хорошие руки, не
