пешком. Джиллиан буквально замерла от восторга и раскрыла в изумлении рот. Пирамиды словно вырастали из темно-желтого песка, горделиво возносясь в голубое небо.
Девушку охватил пьянящий восторг. Она воочию увидела большую пирамиду, о которой раньше столько слышала. Она мечтала об этом с самого детства, когда ее отец вернулся из Египта, где он закупал арабских лошадей, и рассказал ей о местных красотах.
Она поймала Грэма за руку, приноравливаясь к его быстрой уверенной походке.
– Несокрушимая. Древняя. Ничто не может с ней сравниться, – дивилась она.
Грэм обернулся. По глазам было видно, что он разделяет ее чувства.
– Ты и сама похожа на пирамиду. Таинственная, преисполненная чудес и загадок. И повергаешь в трепет своей красотой, – прошептал он.
Она была тронута таким поэтическим сравнением, но в то же время оно заставило ее насторожиться.
– Так вот какой ты меня видишь, Грэм. Пирамида великолепна, но это лишь холодный камень. Ему чуждо тепло или близость. – Она вздохнула. – Пирамида – это же большой склеп. Я, по-твоему, такая, Грэм?
Он прикоснулся к ее щеке.
– Ты говоришь, как англичанка, и видишь в пирамиде всего лишь памятник, построенный для упокоения тела мертвого повелителя. Попытайся взглянуть на нее глазами древних египтян. Подумай о цели, с которой ее построили.
– Гробница.
Он серьезно посмотрел на нее:
– Воплощение новой жизни. Для древних египтян смерть была лишь началом пути к новой жизни. Эта пирамида создана, чтобы помочь фараону достичь вечного блаженства в загробном мире. – Грэм встал у нее за спиной и обнял за талию. – Взгляни на нее, – прошептал он. Его горячее дыхание щекотало ей ухо. – Вот что ты для меня значишь. Дорога в новую жизнь.
Какое разочарование! Она надеялась услышать в ответ нечто большее. Все ее попытки разгадать этого человека, проникнуть за его многочисленные завесы, достичь столь желанной ей эмоциональной близости с ним – все было зря.
Наверное, она хотела слишком многого.
Джиллиан с улыбкой повернулась к нему:
– Ну что, приступим к исследованию?
На мгновение на его лице сквозь привычную маску спокойствия проступило выражение болезненного одиночества, но он тут же улыбнулся ей в ответ.
– Поднимешься наверх? – спросил он. – В первый раз это обязательно надо сделать.
– Можно, правда?
Он подвел едва дышащую от восторга Джиллиан к пирамиде и договорился с двумя местными проводниками, чтобы они помогли ей взойти на вершину.
– Некоторые блоки достигают пяти футов в высоту. Боюсь, одной тебе не взобраться, – сказал он.
– А как же ты?
– Я и сам поднимусь. Ты не против, если я не буду тебя ждать? Я так давно не был на вершине, что мне не терпится побыстрее там оказаться.
– Иди, конечно, – улыбнулась она. – Я не стану тебя задерживать.
Грэм лучезарно улыбнулся и начал подъем с завораживающей кошачьей грацией. При каждом движении куртка цвета хаки обтягивала его широкие плечи; его черные волосы блестели на солнце. Джиллиан бормотала слова благодарности египтянам, помогавшим ей взобраться на самые высокие блоки пирамиды. Блоки поменьше она преодолевала самостоятельно, твердо решив не прибегать к помощи там, где можно справиться самой. Добравшись наконец до вершины, она увидела Грэма. Тот осматривал окрестности, будто фараон. Ручеек туристов тянулся ко входу в пирамиду. Грэм казался таким отчужденным. Что-то в его горделивой позе напоминало ей древних царей, правивших этой экзотической страной.
Стоило ей подойти ближе, как ее пронизала дрожь. Опять у нее возникло жуткое ощущение, что ее муж не такой, каким кажется. При виде его, мрачно стоящего со скрещенными на широкой груди руками, ее осенила догадка: он похож вовсе не на фараона, обозревающего свои владения, он скорее напоминал жестокого завоевателя, пришедшего захватить эти земли. Как будто он был жестоко ранен там, в песках.
Какие страсти бушевали у него внутри? Грэм никогда не рассказывал ей об этом, он напоминал неприступную, как пирамида, крепость, доступ в которую ей был закрыт. Но крепость, как и человека, можно завоевать. Главное – найти правильный подход, как это сделали в свое время исследователи с гробницей Хуфу.
Грэм раскрывался только в постели. В такие моменты он казался более уязвимым. Женская интуиция подсказывала Джиллиан, что она нашла верный способ проникнуть за всегдашнюю броню мужа.
Грэм обернулся и заметил ее:
– А, вот и ты. Трудно было?
Она обхватила мужа за талию. Они оба наслаждались величественным и суровым зрелищем древних песков. Грэм казался застывшим, как каменное изваяние. Почувствовав, что ему нужно побыть одному, Джиллиан отпустила его и отошла.
Когда, спустившись, они влились в поток беззаботно болтающих туристов, Джиллиан заметила в муже разительную перемену. От его отстраненности не осталось и следа. Он не охал при виде длинных каменных галерей, ему не внушали трепет массы камня, нависшие над их головами, его не интересовал восторженный
