поведения теряется вовсе. Нет никакого смысла, в общем. А Маша мне нравится. А кому она может не понравится? И красивая, и умная, и молодая.
Странно, однако, что я эдаких влюбленных взглядов не заметил. Н меня это не похоже. А не врет ли мне Орри часом? В издевательских, например, целях? Ладно, не буду дурака изображать и у него выспрашивать, попробую сам присмотреться. Может и вправду говорят, что в последнюю очередь видишь то, что под носом?
Да, кстати, чуть не забыл. Я вышел из рубки и пошел в трюм, в каюту, чтобы достать из рюкзака сыскной ордер и ордер арестный. Надо бы Орри с Балином в бумагу вписать, чтобы завтра проблем и вопросов меньше было, если на своих наткнемся. А мы на них наткнемся наверняка.
Утром следующего дня мы вышли к устью Улара, к тому самому месту, где он впадает в Великую. Дошли спокойно, ночью меняясь у штурвала и не останавливаясь. Вставать на якорь что у берега, что не середине реки ночью разумным не считается. Мало ли кто вскарабкается на борт по якорной цепи? Или в порту стой, или не стой вообще. А вот движение от девяти неприятностей из десяти потенциальных спасает. Не так просто уцепиться за высокий, обитый металлом борт судна, идущего на восьми узлах. И при этом еще под винты не попасть.
В общем, постоял и я два часа возле штурвала как раз в «собачью вахту», но меня это беспокоило мало. Лег спать я в шесть часов вечера, в капитанской каюте, да на свежих простынях. И к тому времени, как подошла моя очередь, отоспался за всю мазуту. Потому как перед этим долго поспать не удавалось. Три ночи, считай. Да еще таких ночи, что врагу не пожелаешь.
А на подходе к устью меня оттеснил от большого, легко вращающегося стального колеса Орри Кулак, тоже хорошо проспавшийся, умытый, с расчесанной бородой и даже благоухающий каким-то одеколоном. Прям не шкипер баржи, а капитан «Ласточки». Разве что вместо кителя оттертый от пыли кожаный реглан и все те же шоферские очки на лбу. Хотя, на мой взгляд, фуражка-капитанка была бы куда актуальней. Как раз такую в каюте нашел, но Орри ее отверг.
На мысу, образуемом течением двух рек, возвышался форт, возле которого у пристани стояли два малых сторожевика – семнадцатиметровых посудины с пушкой на носу и крупнокалиберной спаркой на корме. Патрульный катер неторопливо резал своим острым форштевнем середину фарватера, и стоило нам появиться в поле зрения – недвусмысленно навелся на нас. Видать, с той стороны, из верховий Улара, ничего путного не ждали.
Слияние рек – позиция более чем стратегическая, вот и гарнизон форта больше чем наполовину артиллеристами был укомплектован – это я еще по временам своей службы помнил. И стволов этой самой артиллерии было здесь не меньше дивизиона. Причем не только на закрытых позициях, как в том же Пограничном, но виднелись за бетонными брустверами длинные стволы полковушек ПП-4 с массивными дульными тормозами на них. Из такой монитор насквозь пробить можно, так что без ведома гарнизона здесь не то, что баржа – жаба мимо не проплывет. Разнести в этом месте могут что угодно, причем в щепки. А сектора обстрела с высокого мыса – залюбуешься.
Были и признаки военного усиления – вдалеке, высоко в небе, неторопливо плыл вытянутый силуэт дирижабля с казавшейся крошечной гондолой снизу. Это уже нетипично, дирижабли в мирное время за просто так никто не гоняет. А этот явно на патрулировании – с дирижабля и связь куда хочешь дотягивается, и видно все как на ладони, и висеть он неделю может, а то и месяц, пока у экипажа вода со жратвой не закончатся. А при необходимости и отбомбиться неслабо. По подвижной цели особо не попадет, а вот по городу, или по лесу канистры с напалмом побросать – это запросто. От четырех до пяти тонн таких канистр загрузить можно.
– Патруль. По нашу душу – сказал Орри, указав на катер, который заложил резкий вираж на середине речного плеса и рванул к нам, неся по носу немалый бурун.
– Естественно. Война же, да и вообще здесь всегда проверки – подтвердил его догадку я.
– А тут с кем граница? Для меня с воды здесь места незнакомые, я все больше по дорогам катался.
– С Марианским баронством. Вон, видишь? – я указал пальцем на небольшую деревянную крепостцу на холме на противоположном берегу – Там у них застава, копейный десяток граничной стражи баронской штаны протирает.
– Вроде целое все – прищурился Орри, разглядывая крепость – Не долбили по ним. Видать, с марианцами войны нет.
– Да и с Вирацем нет, по всему видать – поделился я своей идеей – Скорее всего, даже если Вирац по уши в этом деле, все равно там что-то не так. Считай чутьем, или логикой, но я уверен.
Ввиду полного отсутствия любой связи и новостей, приходилось обходиться догадками.
– А я что? Я ничего – пожал плечами гном – Я и не спорю. Похоже на то. Мы же в толпе этой швали успели считай половину дня покрутиться, там даже с Южного берега народ был. И из Гуляй Поля хватает.
– Из Гуляй Поля? – слегка удивился я – Интересно.
Вспомнился мне, естественно, Вова Труба, с которым мы подрались в Бродах. А ведь он, скорее всего, ехал не за головами разбойников, а поучаствовать в захвате и разграблении Пограничного. И ехал как раз с территории княжества, где таких как он может и не любят, но гонять необходимым пока не считали. А раньше от них польза была. Кстати, убиенный мной любитель пистолетов ручной работы и роскошных плащей – баронет ас-Мирен, тоже ведь из этого недоброй памяти города. А сам, кстати, родом из Вираца. Что-то слишком уж много в этой истории совпадений.
Тем временем патрульный катер подошел к барже, держа ее под прицелом крупнокалиберной спарки и ПКС на крыше рубки. Дадут – мало не покажется. А заодно я приметил, что одна из полковых пушек форта держит нас в прямой наводке. Серьезно подготовились. Впрочем, подготовились и мы, только по-своему – убрали пулемет к демоновой матери с палубы вместе с патронными коробками, и запрятали его под дизель, куда Балин показал. Если вдруг, то не доищешься. Не положено гражданским лицам, даже купцам, пулеметы в собственности иметь, а уж в военное время можно таких проблем за это огрести – никакая «сыскуха» вместе с самим Бердышовым не поможет.
На катере на палубе было четверо. Голова стрелка торчала из барбета, один в рубке за штурвалом, и еще двое с укороченными СВТК готовились перепрыгнуть к нам на борт. Все в черных беретах и черной же форме, в полосатых тельниках, видных в вырезах форменок, на груди знак пограничной стражи.
Нет, не четверо, а пятеро их. В рубке еще сидел унтер с СВД в руках, невидимый до последнего момента. А теперь он поднялся над невысоким бронебортом, и крикнул:
– Кто такие?
– По поручению Департамента Контрразведки – ответил я по максимально солидному варианту. Все другие версии звучали бы хуже, на мой взгляд.
– Ага… – задумчиво протянул унтер – Во как… И доказать сумеете?
– Сумеем – кивнул я, выходя из рубки.
По собственному опыту службы знаю – в такие моменты лучше всего демонстрировать открытость и дружелюбие. Погранцы в курсе, что Пограничный захвачен, и никого своего с той стороны не ждут. Раз уж мы нарисовались – надо быть готовым к тому, что нам все сидоры выпотрошат и все извилины заплетут. А как иначе?
Я под пристальными взглядами пограничников, быстро перепрыгнувших нам на борт, извлек футляр с бумагами, после чего подробно и детально показал каждую из них, провел рукой над печатями, идентифицируя себя, затем поочередно то же самое проделали все из моей команды, гномы люди и демоны. Однако, этого не хватило для того, чтобы быть отпущенными.
– Давайте к берегу и швартуйтесь к пирсу – скомандовал унтер – По любому придержим вас до телеграфного подтверждения. А заодно и отдохнете.
Последнюю фразу он уже произнес для того, чтобы смягчить впечатление, а общий сигнал был нам всем понятен – дуем к берегу и не петюкаем. Если проблем не хотим, например снаряда в борт.
Орри вопросительно глянул на меня, но и в его глазах никакого энтузиазма на предмет покачать права я не заметил. Скорее он выглядел вполне готовым к внеплановому отдыху.
– А чего думать? Давай к берегу – сказал я – Еще легко отделались.
Чтобы мы в благоразумии своего решения не усомнились, на борту у нас остались двое погранцов. И наша медленная баржа пристроилась в кильватер быстрому катеру, и так мы не торопясь добрались до небольшого затона, в котором было несколько свободных швартовочных стоянок. Причем все это время мы были сопровождаемы стволом пушки из форта.
Орри ловко подогнал неуклюжую баржу к пирсу, мы с Балином не менее ловко подтянули ее канатами к кнехтам, уперев в пирс старыми автомобильными покрышками, после чего выбрались на палубу и разлеглись в вольных позах, решив позагорать. Катер снова отвалил на середину реки, а пограничники вопросами нашего задержания особо не заморачивались, лишь выставили парный пост на входе на пирс, и подтянули трос на выходе из затона. В общем, наша же посудина стала нашей тюрьмой.
А я еще порадовался, что баржу обыскивать документы на собственность проверять никто не стал. Хотя, такого и не бывает, чтобы кто-то в этих местах на краденой барже катался. Поймают сразу, тут все под контролем. Бортовые номера под учетом, приметы имеются, владельцы и шкипера зарегистрированы. Если впервые идешь – регистрируйся у начальника порта, а тот немедля передаст сведения пограничникам, какие в нашем, например, княжестве, еще и за таможенников. Поэтому все пиратские трофеи сбывались намного ниже по течению, в Гуляй Поле, или в тех Старых княжествах, что раскинулись по берегам Великой между Ярославским княжеством и Нижегородским. Там уже не так просто попасться, да и притоки, которые Новые княжества не контролируют, там такой длины, что в Великую можно
