У.е. Откровенный роман...

– А воду надо выключать, когда из дома уходишь, – сказала одна старушка.

– Залил нас совсем, – добавила вторая.

Я похолодел. Неужели я в таком маразме, что не выключил воду, уходя из дома? Но разве я принимал утром душ? Я ведь даже и бриться-то уже дня три как не бреюсь…

– Минуту! – Я отодвинул слесаря, открыл дверь и вошел в квартиру.

Старушки с видом пытливых следопытов поспешили за мной, чтобы взять меня с поличным.

– Вот видишь! – показали они на лужу в прихожей. – И нас залил. Будешь платить за ремонт…

Я по луже шагнул в ванную, но там все краны были закручены, и на кухне тоже, и в туалете. Я поднял голову – так и есть: с потолка капает, вся стена мокрая.

– Это белорусы, – сказал я и кивнул слесарю: – Пошли наверх!

Командой народных мстителей мы поднялись на этаж выше, я без всякого звонка толкнул дверь верхней квартиры.

Там, прямо от порога, весь пол «стадиона», в который превратилась эта квартира, был залит свежим цементным раствором, и этот цемент обильно орошал резиновый шланг, подсоединенный к водопроводному крану. А хмыри, сидя на двух табуретах в углу «стадиона», то есть на бывшей кухне, где цемента еще не было, заправлялись пивом, огурцами и хлебом.

Правда, увидев наши решительные лица, они подхватились, и один Лукашенко сказал другому:

– Ты, блин, опять воду не выключил? Ну, козел!

Старушки открыли рты, призывая на хмырей все мыслимые и немыслимые напасти. А я сказал слесарю:

– Саша, с ними нехер разговаривать. Вызывай начальника ЖЭКа, пусть акт составит…

Ехать к Кожлаеву Полина отказалась наотрез.

– Но почему? – изумлялся я, кое-как освоившись с нашей разницей в росте. – Это же больница. Там ничего не будет…

– Нет!

– Я гарантирую, что с вами ничего не случится…

– Нет! Уходите!

– Минуту! Полина, послушайте. Он умирает, ему жить осталось несколько часов. Будьте гуманны…

– Очень хорошо, пусть подохнет!

– Знаете что? А давайте я вам заплачу. Хотите пятьсот долларов? Просто съездим туда и обратно. А?

– Нет, я сказала: я не хочу его видеть!

– Но вы же берете деньги, Полина… – сказал я как можно мягче.

– Да, я беру деньги, – ответила она спокойно. – Но к Кожуну я ни за какие бабки не поеду.

– Почему?

– Это мое дело. Все, уходите. У меня в три кастинг, я должна выспаться.

– Хорошо, дайте мне ваш паспорт.

– Зачем?

Но я не стал объяснять. Когда девушка выше вас на целую голову, это сначала смущает, а затем раздражает. Окинув взглядом ее уютное, с евроремонтом, однокомнатное гнездышко, я увидел на окне палево-розовые гардины, рядом с окном – софу и телевизор «Самсунг», в алькове – двуспальную кровать, покрытую розовым покрывалом, в пенале кухни – идеальный порядок, все белое – холодильник, плита, кофейник; а по другую сторону комнаты – трельяж и косметический столик. И на стене несколько огромных фотографий хозяйки – не эротических, а из каких-то дорогих женских журналов типа «Элит» или «Космополитэн». И на этих фото Полина была просто отпад – юная фея с картин Боттичелли…

Но я не стал рассматривать эти фото, а уверенно подошел к трельяжу, открыл косметический столик и тут же увидел то, что мне нужно – два паспорта, внутренний и зарубежный. Под ними лежал фирменный конверт «Эр Франс». Я взял оба паспорта и конверт.

– Не смейте! – бросилась ко мне Полина.

– Спокойно! Я из ФСБ. За сопротивление властям есть статья, ты знаешь? – Я открыл ее паспорт, пролистал. – Так, паспорт из Нижнего Новгорода, а московская регистрация кончилась три месяца назад. Ты тут живешь нелегально… – Я открыл конверт «Эр Франс», там был билет в Париж на послезавтра. – И ни в какой Париж ты не полетишь, мы тебе выезд за рубеж вообще закроем. – Я достал свой мобильник, набрал на нем какой-то номер и сказал в мертвую трубку: – Валерий Иванович, добрый день, это Чернобыльский. Пожалуйста, запишите для шереметьевской таможни: Суховей Полина Степановна…

– Не нужно, – устало сказала Полина. – Хрен с тобой, я поеду.

Я посмотрел на часы. Сколько отсюда до Склифосовского? По моим подсчетам, «мерседес» Кожлаева уже должен подъезжать к Малой Бронной. Но чтобы не стоять с Полиной на улице, я все-таки набрал номер Рыжего. И услышал:

– Чернобыльский, можешь расслабиться, он умер.

Я оторопел:

– Как умер?

– Ну, как умирают? – насмешливо произнес голос Рыжего, мне показалось, что я даже вижу его усмешку. – За родину, наверное… Короче, оставь себе аванс и отдыхай. Пока.

И он дал отбой.

Они пришли вечером – начальник ЖЭКа и какая-то дама лет тридцати, маленькая и черноглазая, как японка, но в дорогой шубке из темной норки и в черных сапожках из тонкой кожи, плотно облегавших ее кегельные ножки.

– Вы видите? – сказал ей начальник ЖЭКа. – Вода прошла отсюда по стволу электрического коллектора. Залила весь пол и стены – вот, обои еще сырые и паркет разбух. И просочилась вниз, там весь потолок посыпался…

– Хорошо, – сказала ему женщина. – Вы составили смету? – И повернулась ко мне: – Сколько, вы думаете, я вам должна?

Я понял, что это хозяйка верхней квартиры, и промычал:

– Ну, я не знаю… Нужно посчитать… – И посмотрел на начальника ЖЭКа, который делал мне большие глаза, явно предлагая слупить с этой дамы раза в три больше, чем стоил бы ремонт, и поделиться с ним наваром.

Но что-то в темных глазах этой дамы говорило мне, что лупить с нее не надо, нельзя.

– Не знаю… – повторил я.

– Приезжайте завтра, мы все подсчитаем, – тут же сказал ей начальник ЖЭКа.

– Завтра я не могу, – ответила ему дама. – У меня муж в больнице, я и сегодня заехала только на две минуты. Послушайте, – вдруг обратилась она ко мне, – вы пенсионер? Полковник ФСБ?

– Подполковник, – уточнил я.

– А вы не могли бы присмотреть за этими рабочими наверху? Муж в больнице, и у меня совершенно нет времени следить за их работой. А без присмотра… вы же знаете, как у нас работают. Я вам заплачу, не беспокойтесь.

– А что я должен делать?

– Ну, просто следить за ремонтом. А если вы понимаете в строительном деле… – Она посмотрела на часы. – Знаете что? Мне через десять минут нужно быть в больнице, а то врачи разойдутся. Вот моя визитка. – Она открыла маленькую черную сумочку, достала визитку и протянула мне. – Позвоните и приезжайте ко мне на работу, мы там все обсудим. И захватите с собой смету на ущерб, причиненный вашей квартире и квартире нижних соседей. Как вас звать?

Я посмотрел ей в глаза: