Спецназовцы рассказывают, что несколько раз полевой командир-террорист буквально ускользал из их рук. Но наконец ФСБ удалось завербовать человека, входившего в отряд Хаттаба. От него в спецслужбе узнали, что Черный араб окружил себя тройным кольцом охраны. И к самому Хаттабу арабы из его самого ближнего окружения никого не подпускают…
Предприняв несколько неудачных попыток захватить Хаттаба, в ФСБ решили воспользоваться опытом 30–40-х годов, когда советские спецслужбы активно использовали яды для ликвидации неугодных им людей. Яд, правда, заменили на самое современное отравляющее вещество. Им было обработано письмо, отправленное из Саудовской Аравии Хаттабу… Любой контакт с посланием являлся смертельным, причем действие яда от времени значительно усиливалось. Вся цепочка, по которой письмо затем отправили адресату, была обречена…
Источники «Ъ» утверждают, что письмо убило не только Черного араба, но не менее десяти приближенных к нему людей и курьеров.
Эпилог
В Москве – первый снег. Конечно, завтра он растает, но сейчас… Легкий, морозный, пушистый, он посеребрил крыши домов, опушил еще зеленые ветки деревьев и белым роем залетает на мой балкон.
Я стою у широкого окна и сверху, с высоты четвертого этажа смотрю на Патриаршие пруды. Пруд еще не замерз, но белая оторочка снега уже обрамила его берега, и лебеди зябко прячутся в дальнем конце пруда, в своем зеленом дощатом домике. Поскольку у них подрезаны крылья и они не могут улететь, их скоро заберут в зоопарк на Красной Пресне. Говорят, что летом из этого зоопарка сюда на пруд каждое раннее утро прилетают розовые утки – сотни розовых уток, от которых весь пруд становится розовым. А в восемь утра эти утки летят обратно в зоопарк на кормление…
Наверное, это красиво – розовые утки на Патриарших прудах.
Но мы еще не видели этого, мы прилетели в Москву из Горно-Алтайска только неделю назад. Мы провели там все лето и осень – лечили Ваню и Кирилла, брата Полины. Санаторий «Эдельвейсы Алтая» – горячие ванны с добавлением настоев алтайских трав и экстрактов из оленьих пантов, массаж, подводный велосипед, стимуляция голеностопных мышц токами малой частоты, снова ванны, массаж и опять припарки из свежих алтайских трав. Потом Кирилл улетел в Нижний Новгород, в школу, а мы – сюда.
Да, теперь мы живем здесь, в элитном доме для новых русских на углу Малой Бронной и Благовещенского переулка. Дело не в том, что «сбылась мечта идиота» и я уже могу, себе это позволить, а в том, что строительство этих «элиток» вокруг Патриарших прудов (и еще шести жилых комплексов класса «люкс» в разных районах Москвы) финансируют фирмы «Капитал-Инвест» (Кипр) и «Прайорити-Инвест» (Багамы), которые являются дочерними фирмами швейцарской фирмы «Forse», принадлежавшей Роману Кожлаеву. Вступив в свои законные права владельца этих компаний, Иван Кожлаев-Суховей – по контракту фирмы «Возврат» с ФСБ (и завету бывшего вождя мирового пролетариата «нужно делиться») – передал 71,5 процента жилплощади этого дома хозяйственному управлению ФСБ, и теперь нашими соседями являются, в частности, генерал-майор Ш-ов и генерал-майор Палметов, которые придумали и разработали операцию «Гарантийное письмо».
Именно к ним я помчался в то роковое утро, когда увидел Харунова, подъехавшего к моему подъезду на своем серебристом внедорожнике «мерседес». А уже от них – на Рублевское шоссе, в Жуковку к Банникову…
Извините, что в силу секретности этой операции я был вынужден заменить этот эпизод целым рядом отточий; как говорят разведчики, раньше об этом нельзя было рассказать.
Кстати, о Харунове и Банникове. Они, конечно, умерли, как и все остальные, кто из Саудовской Аравии доставил Хаттабу то письмо, в этом отношении журналист «Коммерсанта» получил максимум информации, которую мы могли слить в прессу.
Еще одной нашей соседкой стала недавно Инна Петровна Соловьева, бывший заместитель председателя правления Российского промышленно-инвестиционного банка, кандидат юридических наук. Теперь она начальник юридической службы ЗАО «Возврат», это ее стараниями и талантом Ваня стал законным наследником своего отца Кожлаева и владельцем его швейцарской фирмы «Forse». На очереди банковские счета Кожлаева в «Бэнк оф Нью-Йорк» в США, «Прометей-Банке» на Кипре, «Банке Дэл Сол» на Багамских островах и в «Кредо-Банке» в Андорре. Конечно, легче выжать воду из камня, чем деньги из банкиров, но я не сомневаюсь, что Инна Петровна способна и на то, и на другое. 18 января у нас суд в Нью-Йорке с «Бэнк оф Нью-Йорк», а 26 марта у Инны защита докторской диссертации в МГУ на тему «Юридические аспекты рисков партнерства в российском бизнесе».
Прочитав эту диссертацию, я раздумал делать Соловьеву своей партнершей по фирме «Возврат», даже если она выиграет суды у всех вышеперечисленных банков. Она получает свои шесть процентов от всех выигранных дел, ей не нужно каждый день ходить на работу, у нас хорошие деловые отношения, оформленные «Трудовым соглашением». Что еще нужно молодой талантливой женщине, которая, кажется, вот-вот выйдет замуж за генерала Петра Ш-ова?
Да, и у нее замечательные отношения с моей женой! Я имею в виду – с Полиной. Конечно, мой «брат» Абхаз считает, что это брак условный, что так не бывает, ведь Полина младше меня на 36 лет! Но что в нашей жизни безусловно? Возраст, мне кажется, это тоже у.е. – условная единица нашего мироощущения. Мы живем в мире у.е. – попробуйте это оспорить!
Любит ли меня Полина? Знаете, я еще не спрашивал. Я люблю ее, и этого пока достаточно. А Полина… Женщины любят тех, к кому они привыкают, и привыкают к тем, кого они любят. И пока у меня, как у Иисуса Навина, есть силы, чтобы воевать и входить и выходить…
Я смотрю за окно – где же они?
Ах вон где! Возле памятника дедушке Крылову!
Я открываю балконную дверь и выхожу на балкон. Отсюда их видно куда лучше. Полина, Инна и Ваня играют в снежки и прячутся друг от друга за приснеженными фигурками зверей из басен Ивана Андреевича. При этом Ваня еще, конечно, не столько бегает, сколько ковыляет, но детский азарт уже гонит его вперед, он швыряет в них снежками: «А вот тебе! А вот тебе!», падает, скользит по снегу в своем зимнем нейлоновом комбинезоне, снова вскакивает весь в снегу и растерянно мечется между высоченной, в длинной дубленке, Полиной и маленькой, в норковой шубке, Инной…
– Эй! Хватит! – кричу я с балкона. – Идите домой!
Но они только отмахиваются и пытаются достать меня снежками.
– Иди сюда! – кричит Полина. – Смотри, какой снег!
– Идите к нам! – зовет меня Инна.
– Павлик! Зюда! – кричит мне Ваня.
За моей спиной звонит телефон, но я не снимаю трубку, там работает автоответчик, он говорит: «Вы позвонили в фирму „Возврат“, оставьте ваше сообщение после гудка…» Сегодня в «Коммерсанте» появилось сообщение о нашей фирме, и уже с утра телефон звонит каждые пять минут. Это наследники, которые интересуются условиями возврата денег, ушедших когда-то за рубеж. В России ежегодно совершается от 300 до 700 заказных убийств, и почти у каждого убитого есть банковские счета за границей. Так что на ближайшие 20–30 лет фирма «Возврат» работой обеспечена.
– Павлик! – снова кричит мне снизу Ваня. – Ну иди же зюда!
Он уже неплохо говорит по-русски.
И он зовет меня Павликом, что с этим поделать?
