Пред нами возвышалась громадная стена, сложенная из монолитов и обросшая в скважинах между кладкой пучками растений, висящих как клочья гигантской бороды; снизу стена была освещена красноватым пламенем от лампад и свеч молившейся толпы евреев, сверху вся посеребрена голубовато-белыми лучами луны. Я хорошо знал прекрасную картину Молитва евреев Поль-де-Роша, но тем не менее был поражен действительностью. У основания стены евреи в меховых шапках и длинных с широкими рукавами кафтанах восточного покроя, под предводительством раввина, усердно молились, почти с ожесточением покачиваясь, потрясая рукавами кафтанов, головой и жалко взывая на различные голоса. Сколько противоречий в этой картине!.. По-видимому, забитый, ничтожный, разбросанный по лицу всей земли народ, вспоминая о минувшем могуществе и величии, жалобно взывает у стен своего прежняго храма, а в действительности, разойдясь по всем странам света, этот же, с виду угнетенный, народ захватил в свою власть капитал и в сущности стал неизмеримо могучее своих предков'13. Потрясающая, в духе и Достоевского, 'Нового времени' и 'Протоколов Сионских мудрецов', картина – ни убавить, ни прибавить…
Григорий Ефимович Новых (1864-1916) – фигура скандальная и достаточно изученная.
Останавливаюсь лишь на одном факте его земного бытия, именно земного, ибо как фантом он продолжает 'существовать' в исторических трудах, беллетристике, театре, кино, на телевидении… Факт этот – путешествие в Святую землю – я ограничиваю рамками описаний его современников, приблизительно в то же время побывавших в Иерусалиме.
Для начала немаловажный вопрос, кем был Распутин? Православным или принадлежал к какой-нибудь секте? Чаще всего указывают на хлыстов. Так, известный антрепренер и артист Л.М. Леонидов, описывая свою встречу со 'старцем' (в скобках заметим, что 'старец' умер 52 лет от роду), не преминул заметить, что он в первый и единственный раз в жизни очутился лицом к лицу с 'демонами и хлыстами', доканавшими империю14. Самому крупному специалисту по расколу Владимиру Бонч-Бруевичу (будущему большевику) обер-прокурор канцелярии Святейшего Синода поручил выяснить, к какой секте принадлежит Распутин. У Бонч-Бруевича сложилось убеждение, что Распутин ни к какой из сект не принадлежит, имел о них весьма поверхностное представление, равно как, впрочем, и о православии15. Кое-кто из заинтересованных лиц утверждал, что расследование Бонч-Бруевич провел недобросовестно, якобы с 'партийных' позиций, это маловероятно.
Скорее всего, весьма скромно образованный, но от природы не глупый крестьянин был православным, не очень-то разбиравшимся в догматах ортодоксии. Тот же Леонидов, кроме природного ума Распутина, отметил его хитрость, склонность к 'театральности' и невероятную приспособляемость к любым ситуациям.
Связь Распутина с хлыстовцами иногда пытаются доказать его гиперсексуальностью, но вряд ли это так. В рассказах Леонидова и литератора Вл. Крымова о сексуальности Распутина и философа В. В. Розанова много общего, но нет ничего присущего сектантским радениям16.
Свою принадлежность православию Распутин декларировал в оставленных им записках.
Наблюдая за католической Пасхой в Иерусалиме, он волей-неволей сравнил ее с православной. В данном случае в искренность Григория Ефимовича легко поверить: 'Вот еще большое событие – Пасха католиков в Иерусалиме. Я был очевидцем и сравнивал их Пасху с нашей – у них неделей раньше она была. Что же сказать про их пасху? У нас все, даже не православные, радуются, в лицах играет свет и видно, что все твари веселятся, а у них и в самом храме никакой отрады нет, точно кто умер и нет оживленья: выходят, а видно, что в них нет в душе Пасхи, как у избранников, а будни. Какое же может быть сравнение с Пасхой Православия, совсем это другое!' И далее: 'Ой, мы счастливые православные. Никакую веру нельзя сравнить с православной! У других есть ловкость – даже торгуют святыней, а видно, что у них нет ни в чем отрады; вот обман, когда даже в Пасхе служат и то лица мрачные, поэтому и доказывать можно смело, что если душа не рада, то и лицо не светло – вообще мрак, а у православных, когда зазвонят и идешь в храм, то и ногами Пасху хвалишь, даже вещи и те в очах светлеют!'.
Образ, радующийся вещи, бесподобен. Но и вывод, сделанный в пользу православия, однозначен: 'наша религия лучшая': 'Я не берусь судить, а только рассуждаю и сравниваю… как я видел во святом Граде служили Пасху у Гроба, а премудрости глубину не берусь судить! Я чувствовал, как у нас ликуют православные, какая у нас величина счастья, и хотелось бы, чтобы нашу веру не унижали, а она без весны цветет над праведниками, для примера указать можно на отца Иоанна Кронштадтского и сколько у нас Светил – тысяча мужей Божиих!' Распутин восхищается Вифлеемским храмом Рождества Христова, в котором много 'наций' имеют свои престолы, но для 'русских паломников – одни неудобства'17. Пожалуй, Григорий Ефимович эти 'неудобства' и отсутствие 'русскости' в святых местах несколько преувеличивает. Даже в Святая Святых – на Голгофе, под престолом, где серебряный круг обрамляет отверстие, в которое был водружен Крест Христовый, прямо над этим кругом висит икона Спасителя в терновом венце и узах с двумя славянскими надписями, сверху: 'Аще веруеши, узриши славу Божию', снизу: 'Веруем, Господи и благодарим Тя'. Это пожертвование из России. Текст Евангелия. (Недавно эту икону поместили в серебряный оклад.) Над церковью Сорока Мучеников, которая находится рядом с Храмом Гроба Господня, где покоятся кости всех патриархов Иерусалима, возвышается воздвигнутая еще крестоносцами колокольня. И хотя она пострадала во время землетрясения в XVI в., по утверждению знатоков, нет на Святой земле лучшего звона, чем звон ее колоколов. Почти все они русского происхождения.
Главный колокол был подарен купцом Каверзиным. Отлиты колокола в Москве; в Патриаршем дворе стоит поверженный колокол, отлитый в Москве на заводе купца Самгина.
Религиозный настрой вынуждал Распутина забыть о 'разных монастырских интригах', но вывод, к которому он пришел в конце паломничества, безрадостен: 'Зло и зависть до сих пор в нас, между большим и более великим, и интрига царствует в короне, а правда, как былинка в осеннюю ночь, ожидает восхода солнца, как солнце взойдет, то и правду найдут!' А.В. Елисеев именно у Гроба Господня наблюдал глубокую рознь, существующую между христианскими конфессиями, вражду и профанацию святыни. И еще хуже – общее небрежение к чистоте и благолепию этого святейшего места на земле, где пилигримы не могут отрешиться от всего земного даже в пылу религиозного экстаза18. Отсюда мой интерес к распутинскому описанию Святой земли, ибо я почти не располагаю никакими другими свидетельствами представителей низших слоев общества. Правда, мне могут возразить, что распутинские записи подправлены рукой профессионала. Да, но в очень незначительной степени – просто снята малограмотность письма. Вряд ли больше. Образность речи Распутина, отмеченная великим множеством мемуаристов, подтверждает мое мнение; язык его записок красочен и афористичен, вот, например, эпиграф к одной из глав: 'Святые места – опыт жизни и кладезь мудрости'; или о море: 'Безо всякого усилия утешает море' и 'Море пространно, а ум еще более пространен' (С. 15, 18).
Распутин посетил Иерусалим в 1911 г. Тогда, по некоторым данным, здесь проживало 100 тыс. человек, в том числе 65 тыс. евреев, т. е. абсолютное большинство. 18 тыс. представляли христиан всех конфессий. Как ни странно, но мусульман было всего 17 тыс., причем в их число, кажется, входил турецкий гарнизон. (Эти цифры вполне могут служить дополнительным аргументом в споре о Сионе.) Христиан – православных и католиков – насчитывалось по 7,5 тыс., армян и протестантов – по 1,5 тыс. 60% еврейского населения составляли ашкеназы (в основном выходцы из России), 35% – сефарды; 5% приходилось на долю экзотических общин Йемена и Бухары. Кстати сказать, современный источник указывает, что выходцы из Марокко в сефардское население не входили. Путеводитель Карла Бедекера за 1912 г. определяет общее число жителей города в 70 тыс. человек, из коих евреев 45 тыс., мусульман около 10 тыс., а христиан 15 тыс. Среди христиан доминируют ортодоксы – около 7 тыс. Католиков, или, как тогда говорили, латинян, около 4 тыс.
Остальные распределены между другими конфессиями. Другой современник, известный в будущем историк И.Л. Клаузнер, писал, что к 1913 г. население Иерусалима достигло 90 тыс. человек, из них 60 тыс. – евреи, 13 тыс. – мусульмане19. Он же отметил, что после прокладки железной дороги еврейское население города за пять лет удвоилось! Разница цифр в статистике налицо, что, вероятно, обусловлено неразберихой, царившей в Турецкой империи в последние годы ее существования. Но в любом случае (по разным данным) евреи составляли почти 65% населения города, в котором их проживание строго регламентировалось.
Большинство живших в Иерусалиме евреев являлись гражданами Российской империи, что вызывало протесты крайне правых. Посетивший Иерусалим корреспондент 'Нового времени' (в свойственной этому журналу манере) писал по поводу выселения из Святого града Реуф-пашой русских евреев: '…в Палестину не стали пускать русских евреев, снабженных нашими паспортами. Я помню, какой гвалт поднялся в Европе,
