1. Русско-еврейская женщина. 2. Андрей Соболь – обличитель мирового заговора. 3. Еврейская одаренность (Биншток-Залесский) – Яков Молешотт, голландский еврей-энциклопедист Гранат. 4. Иван Аксаков (но здесь проблемы). 5. От Луки Жидяты до отца Меня (священнослужители-выкресты: Бужинский, Крыжановский, Паисий Величковский, отец Слепян, протоиерей Семенов). 6. Русские иконописцы – Познанский и др. 7. Отец Крыжановский: 'Мой дед еврей, бабка с голоду жевала пырей, отец иерей, а я архиерей'. ____________________ * Шпицер С. Неизданное стихотворение Д.В. Веневитинова // Жизнь искусства. Л., 1924. № 6. С. 19. 233
1. Абрам Абишеевич Клевань. 2. Николай Павлович Полетика. 3. Александр Давидович Копелевич. 4. Эдик Капитайкин. 5. Моше и Анна Барсела. 6. Дядя Саша Фрид. 7. Муля. 8. Мама. 9. Раиса Ефимовна Рутман и ее муж. 10. Агурский. 1 1. Яков Моисеевич Кельман. 12. Шмуэль Эттингер. 13. Семен Ланда (из Ленинграда). 14. Никита Ильич Толстой. 15. Иосиф Ирмович Вайнберг. 16. Реувейн Синай. 17. Профессор Натан Шпигель. 18. Хона Шмерук, да будет земля им пухом.
Сытин В. Люди среди людей. М.; СПб., 1980.
Одно из самых удачных названий книги. Автор – калужанин, родина Циолковского, он и о нем писал. Книжки Циолковского: 'Горе и гений', 'Любовь к самому себе, или Истинное себялюбие', 'Монизм вселенной'.
Личность выше позиций. Член ЦК Дмитрий Алексеевич Поликарпов (1905-1965).
Могилевский о слухах о его полуеврейском происхождении. Необычен – точно.
Рассказ о том, как морозной ночью три часа без перерыва читал 'Орлеанскую девственницу' Вольтера наизусть! (С. 200-202). Помог с 'Советиш Геймланд' (С. 197-199). Чрезвычайно интересно о Волховском фронте, о 2-й ударной армии, о Власове. 2-я ударная была прекрасно экипирована, ее ядро составляли сибирские дивизии. Подслушанный разговор Власова с командующим фронтом. «И я услышал слова, больно царапнувшие сознание. Власов: '…этих евреев и чучмеков всяких вы гоните…
Посылайте ко мне на связь только русских…'» (С. 96). Так-то Савелий Юрьевич, был Власов жидомором и им же и остался вплоть до Пражского манифеста! О Сытине неплохо отзывались Калик и Серманы.
Жемчужников Л.М. Мои воспоминания из прошлого. М., 1926. Вып. 1.
У меня оказался экземпляр Марка Алданова. Как? Дело темное.
Художник Жемчужников (1828-1912), родной брат поэта Жемчужникова и двоюродный поэта Алексея Константиновича Толстого. Долгая и интересная жизнь, одногодок Толстого, но и его пережил. Ненавидел Николая I.
Кадетский корпус: порка и педерастия (подробно С. 60). В корпусе мальчик, у которого горцы убили всю семью, увели всех жителей села. Спасся вместе с сестрой, кормя ее кошачьим молоком. Государь наградил медалью и принял сироту в корпус (С. Николай играл с детьми (С. 17), добрый…
Преподавал французский язык бывший барабанщик наполеоновской армии, оставшийся в России.
Агасфер! Запрещение папы читать роман Эжена Сю вывешено на костеле католического собора в СПб. на Невском. Недурно!
Друг по Пажескому корпусу Башмаков Сергей Дмитриевич; не потомок ли иконописца Башмакова? 24 июня Ромм М.И. Устные рассказы. М., 1989.
Жутко интересно. Еврейство и антисемитизм. Выступление черносотенца Астахова, директора сценарной студии. Кстати сказать, и физически уродца. Ратовал за русскую кинематографию. 'Есть грузинская, есть украинская, а русской нет', надо создать 'Росфильм', который возглавит 'чисто русский режиссер' Сергей Герасимов.
'Не знал бедный Астахов, что у Герасимова-то мать еврейка. Шкловский у нас считался евреем потому, что у него отец был раввин, а мать поповна, а Герасимов русский потому, что Апполинариевич. А что мама – еврейка, это как-то скрывалось' (С. 78). Кто-то мне сказал, что 'храбрый' Герасимов 'прятал' мамочку на даче, чтобы, не дай Бог, ее кто-нибудь не улицезрел. О tempora, о mores!
Выступление М. Ромма в ВТО (ноябрь 1962): «У нас действительно создались некоторые навыки, с которыми следует бороться… прежде, чем говорить о традициях, новаторстве, хотелось бы разобраться в некоторых традициях, которые сложились у нас. Есть очень хорошие традиции, а есть совсем нехорошие. Вот у нас традиция: два раза в году исполнять увертюру Чайковского '1812 год'.
Товарищи, насколько я понимаю, эта увертюра несет в себе ясно выраженную политическую идею – идею торжества православия и самодержавия над революцией.
Ведь эта дурная увертюра, написанная Чайковским по заказу. Это случай, которого, вероятно, в конце своей жизни Петр Ильич сам стыдился. Я не специалист по истории музыки, но убежден, что увертюра написана по конъюнктурным соображениям, с явным намерением польстить церкви и монархии. Зачем советской власти под колокольный звон унижать 'Марсельезу' – великолепный гимн Французской революции?
Зачем утверждать торжество черносотенного гимна? А ведь исполнение увертюры вошло в традицию. Впервые после Октябрьской революции эта увертюра была исполнена в те годы, когда выдумано было слово 'безродный космополит', которым заменялось слово 'жид'. Впрочем, в некоторых случаях и это слово печаталось» (С.174)›
Михаил Ильич не наивен: он говорит на языке, понятном номенклатуре, вместо революционного гимна 'Марсельезы' исполняют царский. Ромм бьет в десятку. Что же касается тезки по отцу, то Чайковский абсолютно не испытывал никаких угрызений совести, увертюрой он рассчитывался за выпрошенный им у Победоносцева 'государственный паек'. Есть еще недоумение: '1812 год' создавался во времена укрепления франко-русского союза, а 'Марсельеза' 'контрабандой' проникла и на музыкальные подмостки… 29 июня Булгаков С., протоиерей. Автобиографические заметки. Париж, 1946.
Самое интересное – это 'Софиология смерти'. Для меня, кажется, актуально.
Не любил евреев. В 1934 г., отправляясь на пароходе 'Европа' под нацистским флагом со свастикой в Америку на богословский конгресс, не постеснялся привести из Зомбарта: 'America ist ein Judenland' и прокомментировать в духе 'Протоколов', что все сводится к 'одному – фактическому завоеванию Израилем мира' (С. 114).
Недурно для того времени, когда только слепой не видел, что ожидает 'Россию-родину и… Израиль' (С. 56). О Николае Последнем просто: самоубийство. Все, что делал, вело к гибели империи, семьи, народа: 'Теперь, после всего, что мы уже знаем о царе и об его царствовании, это выступает с очевидностью. Раньше могло казаться, что революцию сделали революционеры… К несчастью, революция была совершена помимо всяких революционеров самим царем, который влекся неудержимой злой силой к самоубийству своего самодержавия, влекся чрез Ялу,
Порт-Артур и Цусиму, чрез все бесчисленные зигзаги своей политики и последний маразм войны'. Царица Александра 'революционерка', она позволила революции проникнуть в царские покои. Речь идет о Распутине. Его убийство – это уже революция (С. 73-74, 77, 88).
Айя-София – прекрасно и трагично. И увы, апологет 'софии', впадает в софистику, считая, что уж лучше турки, чем местническая церковь в Царьграде. Москва – Третий Рим, а точнее и второй – 'вариант и продолжение второго' – лучше не скажешь (С. 94-102).
Сикстинская мадонна. Социал-демократия отвергала саму идею богоискательства, вульгарщина, но и Лев Толстой непристойно говорил о Богоматери. Тонкое замечание о Ренессансе как искусстве человеческой гениальности, но ни в коем случае не религиозное вдохновение: 'Его красота не есть святость, но то двусмысленное, демоническое начало, которое прикрывает пустоту, и улыбка его играет на устах Леонардовых героев'. В сноске о Достоевском, знавшем о наличии в этой красоте содомии, арене борьбы Бога с Дьяволом. Итак, красота Ренессанса не может спасти мир (С. 102, 107).
О большевизации среднего слоя западной интеллигенции в межвоенную эпоху (С. 122). 2 июля В 1717 г. среди английского духовенства появилось движение в пользу объединения англиканской церкви с православной. Считая себя наследниками британской церкви, принявшей Евангелие от пришельцев из Иерусалима, два епископа – Иеремия Коллер и Арх(ч)ибальд Кампбелл – обратились с соответствующими письмами – от 8 октября Петру I и от 9 октября канцлеру Головкину. Понятно, что из этой затеи ничего не вышло. Но вот что интересно для нас. Авторы писем называли себя наследниками древнего православия в
