в разговорах о сосланных декабристах называли их «нашими»,- встревожила присланных на Кавказ жандармов и вселила им сильные подозрения, не возникло ли в Тифлисе новое тайное общество и не являются ли они его членами? После этого нас уже не должно удивлять, что «Вас. Завелейский» дважды встречает в Петербурге, у дяди Михаила Демьяновича на даче в Лесном, Павла Бестужева.
Но тут следует рассказать о Бестужеве хотя бы немного, иначе важный смысл этих встреч окажется не вполне понятным.
БРАТ ДЕКАБРИСТОВ
Павел Александрович Бестужев, младший брат знаменитого декабриста Александра Бестужева- Марлинского и декабристов Николая Бестужева, Петра и Михаила Бестужевых, воспитывался в Петербурге, в артиллерийском училище, и был уже в офицерском классе, когда произошло декабрьское восстание, в котором приняли участие четверо братьев его. Все четверо арестованы. Спустя несколько месяцев арестован и Павел Бестужев. Предлогом послужила найденная у него книжка «Полярной звезды», альманаха, который издавали брат его Александр Бестужев-Марлинский вместе с Рылеевым. Семнадцатилетнего юношу заключают в Бобруйскую крепость, а через год переводят юнкером на Кавказ, где он сражается с отличною храбростью в персидском и в турецком походах и, между прочим, участвует во взятии Арзрума. Под Карсом Павел встречается с братом Петром, тоже сосланным на Кавказ. Под Ахалцихом судьба разлучает их снова. И снова они встречаются – в Тифлисе, у Грибоедова. Вскоре к ним присоединяется брат Александр, которого перевели на Кавказ из Сибири.
После окончания походов в Тифлисе оказались одновременно, кроме братьев Бестужевых, и другие участники декабрьского восстания – Михаил Пущин, Оржицкий, Мусин-Пушкин (моряк) и граф Мусин-Пушкин, Кожевников, Вишневский, Гангеблов, которые проживают тут законно и незаконно. К их компании примыкают гвардейские офицеры, прикомандированные к кавказским полкам. Они постоянно видятся с Чавчавадзе, дом которого всегда открыт для гостей, каждого встречает здесь радушный прием. Но тут начальство опомнилось. Декабристов рассылают по гарнизонам.
Даже в кавказской ссылке Бестужевы не оставляют литературных занятий. Не говорю о Марлинском. Он навсегда прославил себя в истории своими блистательными романтическими рассказами о кавказской войне и о горцах. Но пишет и Петр Бестужев. И Павел, который напечатает потом в Петербурге страстную полемическую статью в защиту народов Кавказа.
Проявился его талант и в другом: Павел Александрович Бестужев изобрел прицел к пушкам, который был введен во всей артиллерии под наименованием «бестужевского прицела». Это дало ему чин поручика, орден и разрешение вернуться в Россию. Но по приказу царя за ним учрежден самый строгий надзор. В Петербурге Бестужев фактически стал редактором «Журнала для чтения воспитанников военно-учебных заведений» и в год смерти Пушкина перепечатал на страницах этого органа отрывок из пушкинского «Путешествия в Арзрум», а еще раньше – статью о военных действиях на территории азиатской Турции в 1828 – 1829 годах, автор которой с похвалою упоминает имя генерала А. Г. Чавчавадзе.
Вот что пишет Василии Завелейский о встречах с Павлом Бестужевым:
«Павел был молодой человек – высокий, тонкий, красивый собою и большой остряк; мы валялись (от смеха) по коврам, постланным в саду, где почти всегда обедали; его остроты были очень милы, никого не кололи, но заставляли хохотать до слез. Он был тогда возвращен, по просьбе своей матери, из-за Кавказа, где он служил юнкером Куринского егерского полка. Кажется, он был сослан туда вместе с декабристами. Помню, что во время этих обедов иногда пели и плясали цыганки. Веселое было время!»
К сведениям нашим о Павле Бестужеве эти строки прибавляют немногое. Но самый факт, отмеченный Василием Завелейским, важен. Он служит подтверждением тех коротких дружеских отношений, которые установились с декабристами, и прежде всего с Бестужевым, у Чавчавадзе и у этих русских людей еще тогда на Кавказе, в Тифлисе.
Теперь уже нетрудно сделать окончательный вывод, что интересы и взгляды этих «кавказцев», собиравшихся у Петра и Михаила Демьяновичей, отвечали интересам и взглядам самого Чавчавадзе. Иначе не стал бы он с ними так неразлучно дружить. Более того: близкие отношения его с сотрудниками Петра Завелейского могут только служить подтверждением их прогрессивных взглядов.
Итак, отношения, завязавшиеся с ними у Чавчавадзе в Тифлисе, продолжены в Петербурге, куда к 1834 году возвратились почти все чиновники Завелейского, служившие в грузинской казенной экспедиции. Правда, в Тифлисе остался Зубарев – фигура достаточно интересная. Из вольноотпущенных крестьян родом, Дмитрий Елисеев сын Зубарев в 1812 году, как сказано в его формуляре, вступил «в московскую военную силу рядовым» и «за отличие под Бородиным произведен в унтер-офицеры» (десятилетним ребенком!). Впоследствии он окончил Московский университет по словесному отделению, печатался в столичных журналах. Потом послан в Грузию, где зачислен в казенную экспедицию, и занимается камеральными описаниями. Ныне имя его вспоминается только в связи с историей комедии Грибоедова «Горе от ума». Ибо прежде чем эта пьеса была представлена на московской и петербургской сценах, ее разыграли любители сперва эриванские, а потом и тифлисские. Тифлисский спектакль состоялся в январе 1832 года в доме брата прославленного полководца Багратиона – Романа Ивановича. Зубарев играл Чацкого. После спектакля в газете «Тифлисские ведомости» появился отчет, подписанный псевдонимом «Гаретубанский пустынник». «Гаретубанский пустынник» – это тот же Дмитрий Елисеевич Зубарев. Напечатать отчет о спектакле ему было тем проще, что в 1832 году он был одним из редакторов этой газеты. А главную роль в тот год играл в ней Григорий Гордеев – Гордеев, который напечатал в газете записку Грибоедова о «Российской Закавказской компании» и назвал этот план «исполинским», который помещал под буквами «А. Б.» произведения опального Александра Бестужева. Гордеев, который выступил в «Тифлисских ведомостях» с опровержением клевет на Грузию и грузинский народ, напечатанных в столичном журнале. Теперь остается добавить, что Григорий Гордеев тоже чиновник грузинской казенной экспедиции, тоже один из соавторов «Обозрения российских владений за Кавказом». Если еще назвать имена Александра Яновского и Николая Флеровского, то нам уже будет известен весь «авторский коллектив» этого капитального экономического труда.
Однако познания друзей Чавчавадзе и Завелейского, приобретенные в годы их службы в Грузии, не ограничились в Петербурге участием в этом важном коллективном издании. Можно пойти несколько дальше и заглянуть в «Энциклопедический лексикон».
«ЛЕКСИКОН» ПЛЮШАРА
В 1834 году петербургский издатель Адольф Плюшар задумал выпустить многотомный «Энциклопедический лексикон». К участию в этой первой русской энциклопедии решено было пригласить лучшие научные и литературные силы России. Главным редактором на общем собрании сотрудников был выбран Николай Иванович Греч. Первый том вышел в 1835 году. Особое внимание редакция обращала на русскую часть издания – на статьи по русской словесности, русской истории, законоведению русскому, по географии России, ее экономике, много места отводилось жизнеописаниям русских людей.
Рекомендуя географические статьи «Лексикона», редакция заверяла, что «каждая часть России обработана в сем отношении сотрудниками, бывшими на местах, ими описываемых… статьи о Кавказе…»
Остановимся, чтобы обратить внимание на две знакомые нам фамилии:
«…Статьи о Кавказе сообщены В. Н. Григорьевым и В. С. Легкобытовым, занимавшимися исследованием
