со своей большой палкой, и никто не осмелился подойти.
Ночью, когда он уснул, один человек подкрался к хижине. Это был самый большой ученый в общине. Он написал четыре строки, прекрасные строки: 'Ум это зеркало, и на зеркале ума собирается пыль желаний, мыслей и воспоминаний. Сотрите пыль, и истина перед вами'. Но он так боялся, что старик не будет обманут этими словами, что не поставил подписи. Он подумал: 'Если он скажет, что это правильно, я открою, что это написал я. Если он скажет, что это неправильно, то я промолчу'.
Утром старик был в ярости: — Кто написал все эту ерунду? Приведите его ко мне!
Ученый сбежал из общины, потому что кто-нибудь мог выдать — несколько человек знали, что он ходил к хижине. Он просто убежал на несколько дней в лес.
Вся община была охвачена нетерпением; с утра до вечера обсуждалось только одно — потому что эти строки понравились всем. Они были так прекрасны и так кристально ясны; и они передавали истину — разве можно сказать лучше? 'Ум это зеркало. Пыль оседает от желаний и мыслей. Сотрите пыль… и перед вами истина'. В этом вся суть медитации. Это чистота! Это отражение; когда вы станете зеркалом, вы будете отражать то, что есть.
Да, это хорошие слова, но это не слова высшего понимания.
Там был один монах; двадцать лет от просто перебирал рис.
Двенадцать лет назад он пришел к мастеру и сказал: 'Я пришел сюда, чтобы узнать истину'. Мастер спросил его: 'Ты хочешь знать об истине? Или ты хочешь знать саму истину?' Монах посмотрел мастеру в глаза и сказал: 'О чем вы говорите? Зачем мне знать об истине? Как это может мне помочь? Я хочу знать истину, истину и ничего, кроме истины. Меня не интересуют знания об истине: я хочу узнать саму истину'.
Тогда мастер сказал: 'Тогда сделай вот что: иди на кухню и начинай перебирать рис, и никогда больше не приходи ко мне. Когда придет время, я сам приду к тебе. И делай только одно, с утра до ночи продолжай перебирать рис'.
Пяти сотням людей был нужен рис… и этот человек никогда больше не приходил к мастеру. Прошло двенадцать лет, а он делал только одно: рано утром, в четыре часа, он вставал, потому что вскоре монахам был нужен завтрак. И до самой поздней ночи он продолжал работать.
Мало-помалу все мысли исчезли. Мало-помалу мышление прекратилось. Это стало его медитацией.
Мимо него проходили два монаха, обсуждая это значительное событие: 'Мастер назвал эти прекрасные строки ерундой! Мастер слишком строг, и если он будет продолжать в том же духе, он не найдет преемника'. Монах, перебиравший рис, начал смеяться — утробным смехом — и эти двое монахов остановились и спросили: 'Что с тобой? Почему ты смеешься?' Он сказал: 'Мастер прав: какой глупец написал эти слова? — абсолютно неправильные, без всякого понимания. Его надо бы хорошенько побить'. Два монаха были ошеломлены тем, что услышали. Они сказали: 'Так ты считаешь, что мог бы улучшить эти слова?' Он ответил: 'Я разучился писать — двенадцать лет… Но я могу сказать вам, а вы можете пойти и написать это и сказать мастеру, чьи это слова'. Монахи спросили: 'А ты не хочешь пойти с нами?' Он ответил: 'Я не хочу стать ничьим преемником. Просто пойдите и напишите'. Они пошли и написали. Он посоветовал: 'Пойдите и напишите: 'Ум — не зеркало; где может собираться пыль желаний и мыслей? Кто знает это, знает истину'. Мастер прочитал эти строки, оставаясь в безмолвии, он не произнес ни слова одобрения или неодобрения. Но в полночь он пришел к тому монаху и сказал ему: 'Я знаю, кто мог получить это озарение. Ну что ж, бери мою мантию и исчезни из общины — ты мой преемник. Но уходи отсюда, пока не наступило утро, пока люди об этом не узнали, потому что это породит большую зависть. Ученые, пандиты, профессора очень ревнивы — они убьют тебя. Просто сбеги отсюда! Уходи в какие-нибудь другие горы, но продолжай нести мой огонь ты понял меня. Ты достиг'.
Ты спрашиваешь меня: Лао-Цзы сказал: 'Когда вы отмываете и очищаете первоначальное видение, может ли на вас не быть пятен?'
Если вы верите в то, что вам нужно что-то очистить и отмыть, вы не можете быть незапятнанным. Но нет ничего, что нужно отмывать и ничего, что нужно очищать — на вас нет пятен. С самого начала вы — будды! Вам не нужно исправлять себя: все, что вам нужно — это осознать, кто вы есть.
И последний вопрос:
Анурадха,
Это правда — никого не любили так, как вы любите меня. Но запомните: никого не ненавидели так, как ненавидят меня остальные. Это естественно: любовь и ненависть уравновешивают друг друга…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Блаженство за пределами всякой двойственности
29 декабря 1978 года
Первый вопрос:
Васумати,
Твоя целостность не имеет ничего общего с тобой. Это не твоя целостность и не моя целостность; целостность одна — в которой все мы исчезаем. Это пугает. Вы можете остаться только тогда, когда вы частичны, если вы — только часть. В тот момент, когда вы захотите стать целым, вам придется совершить некое самоубийство, духовное самоубийство. Вам придется исчезнуть.
Если капля захочет стать океаном, единственный путь для нее — раствориться в океане, умереть в качестве капли. В тот момент, когда капля умирает как капля, она становится океаном. Это рождает страх.
Люди говорят о Боге, но никто не хочет потерять себя. Поэтому разговоры о Боге остаются пустыми, бессмысленными. Люди молятся Богу, но сохраняют дистанцию. Они ходят в храмы, но в действительности они никуда не двигаются потому что они продолжают цепляться за идею самих себя.
Есть два способа жить. Один из них — жить как эго, отделенное от целого; этот путь иллюзорен, потому что способа быть по-настоящему отделенным нет. Вы можете лишь верить в то, что вы отделены; в глубине вы остаетесь в единстве с целым. Так что все, что вы создаете вопрут идеи эго, остается иллюзорным. На Востоке это называется майя: майя означает мир пустых мечтаний.
Другой способ — это не быть отделенным, потеряв свою определенность, потеряв все разграничения, отличия. Тогда вы вступаете в мир реальности, мир брахмы. Тогда вы превосходите сновидения. А основной, главный сон — это сон об эго, сон о том, что 'Я есть'. Вас нет, меня нет, есть только Бог.
Но здесь есть большой риск. Исчезновение в бесконечности существования страшит, пугает. Вам было так уютно в вашем маленьком мире сновидений; в окружении своих собственных снов так тепло, вы так хорошо прикрыты, вы в безопасности. Вот почему люди цепляются даже за несчастья — потому что эти несчастья являются частью, существенной частью мира снов, в котором вы живете. Ваше счастье и ваше несчастье — это две стороны вашего сновидения. Реальность не знает ни счастья, ни несчастья: реальность выше всякой двойственности. Эго абсолютное блаженство. Но запомните, блаженство — это не счастье; в блаженстве вы не встретите никакого счастья и не найдете также никакого несчастья.
Это совершенно другой мир, о котором вы не можете иметь никакого представления до тех пор, пока вы не попробуете его. Для вас блаженство не имеет никакого значения. Блаженство имеет значение только для будд, для тех, кто познал. Но для того, чтобы познать, вам необходимо выполнить основное условие: вы должны исчезнуть. Эго очень парадоксальное условие: для того, чтобы быть, вас не должно быль.
Васумаш, ты спрашиваешь: Что такое моя целостность?
