А гуманоид очень боится 'возможно'. Ему нужны гарантии; он всегда хочет, чтобы кто-то сказал, что это будет так-то. И тогда он может пойп1 на глупые крайности — он может гадать на картах таро, чтобы решить, что делать и чего не делать. Он может пойти к Соне, к астрологу или хироманту. Но он хочет, чтобы кто-то решил за него. Он хочет переложить ответственность на кого-нибудь другого — если что-то пойдет не так, он может сказать: 'Что я могу поделать? Предсказатель таро ошибся. Что я могу поделать? Этот хиромант был глуп'.
Вы хотите, чтобы кто-то другой взял ответственность за вашу жизнь. Тогда как вы собираетесь повзрослеть? И как вы обретете свободу? Вы останетесь в клетке.
Отбросьте это состояние гуманоида. А единственный способ отбросить его это начать самостоятельно хотеть, самостоятельно решать. Когда вы совершаете какую-нибудь ошибку, будьте ответственны. В ошибках нет ничего плохого. Только совершив ошибку, понимаешь, что правильно. Истина познается через познание лжи. Падая вновь и вновь, человек учится не падать. Вновь и вновь сбиваясь с пути, человек учится больше не терять дорогу. Другого способа нет.
Но тебя воспитывали на ложных условностях — и всех воспитывали так же. Ваши родители, ваши учителя, ваши лидеры, ваши священники — гуманоиды, поскольку их родители, их учителя и их священники были гуманоидами, и так далее и так далее… вы можете это прекратить. И каждый гуманоид превращает других людей в гуманоидов.
Когда у вас рождается ребенок, вы делаете ту же ошибку, что сделали ваши родители. Вы не разрешаете ему действовать самостоятельно. В противном случае вы удивитесь — дети необычайно разумны. Да, они нуждаются в руководстве, им нужна ваша помощь — они беспомощны, но они также чрезвычайно разумны. Поэтому родители должны быть очень и очень внимательны к тому, насколько помогать и когда нужно перс-стать помогать. Когда ваш ребенок учится ходить, полезно держать его за руку, но не держите его за руку всю жизнь.
А психологически происходит именно это. Даже если ваших родителей уже нет, они все еще водят вас за руку; вы все еще опираетесь, цепляетесь за них. А если вам не удается найти отца, вы немедленно идете к священнику. Не случайно вы называете священника 'отец'. Он совсем не отец, особенно христианский священник; называть его отцом — такая глупость и дурость. Какой он отец? Он монах-целибат! Как он может быть отцом? Но вы называете его отцом.
И Бога вы тоже называете 'отец'. А где же мать? В вашей Троице нет ни одной женщины: Бог — отец, Христос — сын, а Святой Дух… если Святой Дух не женщина. Или, может быть, вся Троица — просто гомосексуалисты.
Почему вы называете Бога 'отцом'? Это поиск, глубокий психологический поиск отца, который защитит вас, сохранит вас, будет вести, отдавать распоряжения: делай это, не делай то. Вы можете рассчитывать на него — и чем больше вы на него рассчитываете, тем меньше вы становитесь собой.
И это стремление укоренилось так глубоко, вы настолько привыкли к нему, что даже не осознаете, что вы делаете. С этим рабством нужно покончить. И в этом — вся суть саньясы! Это не новая тюрьма. Я здесь не для того, чтобы быть вашим отцом.
Помните ли вы одно очень странное изречение Иисуса? Христиане не очень-то обращают на него внимание — на самом деле, оно их смущает. Иисус сказал своим ученикам: 'Пока вы не возненавидите отца своего и мать свою, вы не можете идти за мной'. Кажется, что Иисус не мог сказать такое — человек любви, необычайной любви, который говорит: 'Бог есть любовь', который учит любви, произносит: 'Возненавидьте отца своего и мать свою — только года вы последуете мне'.
Если вы покажете это христианскому священнику, он смутится. Я много раз делал это, и они чувствовали большое смущение и стремились как-нибудь уйти от разговора. Но уйти невозможно: это есть. И это необычайно значительное утверждение.
Иисус имел в виду не ваших реальных отца и мать, но психологический поиск отца и матери. Психологическая потребность зависеть от кого-то или чего-то вот что нужно отбросить. Вы должны возненавидеть эту зависимость, вы должны возненавидеть это рабство.
Но если кто-то помогает вам освободиться от этого рабства, вы будете бороться с ним: ведь вы думаете, что рабство — нечто очень ценное.
Вы боролись с Иисусом, вы боролись с Сократом, вы боретесь со мной. И единственное, что вас тревожит — это то, что я пытаюсь снять с вас все цепи. Но вы не считаете их цепями — вы думаете, что это богатые украшения, золотые, очень ценные, что если их с вас снимут, вы останетесь голыми, вы обеднеете. Это — состояние гуманоида. И каждый гуманоид должен стать человеком.
Каждый ребенок рождается человеком, но общество калечит его и создает из него искусственное существо: гуманоида. И все общества делают это — христиане, индуисты, мусульмане, буддисты, джайны — все общества делают это. До сих пор вся история человечества была историей великого рабства.
Лишь изредка человек убегал от этого колеса рабства — Будда, Кришна, Бахауддин, Пифагор, Заратустра — но только изредка. Просто удивительно, как этим людям удалось убежать — . и стать реальными, подлинными людьми, ведь колесо огромно, его структура необъятна и очень сложна. И тиски, которыми общество сжимает вас, так велики, и они достают самые укромные уголки вашего существа, и это начинается в таком раннем возрасте, что рабство проникает, пронизывает все ваше подсознание.
Вы не осознаете, что сделало с вами общество. Ваше общество заставило вас чувствовать большую неловкость, оно сделало вас очень несчастными. Вот почему вам нравятся эти разговоры: когда кто-то говорит, что жизнь — это страдание, вы немедленно соглашаетесь. Не потому, что жизнь — это страдание, не потому, что утверждение, будто жизнь — это страдание имеет какое-то логическое обоснование; нет никакого логического обоснования. Но почему люди незамедлительно соглашаются? Потому, что их жизнь подтверждает это. Им известно только несчастье, им известно только страдание — они немедленно соглашаются. 'Да, — говорят они, — жизнь — это страдание. Как от нее избавиться?'
Я заявляю вам: жизнь — это блаженство! Вам не нужно избавляться от жизни вы должны избавиться от того способа жить, которому вас научили. Вы должны избавиться от своей гуманоидности, вы должны избавиться от всего, что было навязано вашей природе и чуждо вам. Вы должны стать подлинным человеком.
Когда вы принимаете саньясу, это — просто знак того, что вы готовы стать свободным. Свободным от национальности: саньясин не будет считать себя индийцем, немцем или итальянцем. Даже если он должен иметь паспорт, в глубине сознания он не будет думать, что он — итальянец. Он универсален.
Саньясин не будет считать себя христианином, индуистом или мусульманином хотя и не нужно идти и рассказывать об этом каждому встречному, поскольку я не хочу, чтобы вы создавали себе ненужные сложности. У вас и так достаточно неприятностей. Но глубоко внутри вы будете знать: 'Теперь я просто человек'. Вы превзойдете все барьеры нации, расы, цвета, религии.
И самое главное, основное: вы отбросите свое воспитание, вы снова станете невинными и начнете исследовать жизнь.
Так что чего бояться? Ты думала три месяца — три месяца потрачены напрасно. Если бы ты стала саньясинкой, за эти три месяца ты испытала бы, что это такое! Ты вкушаешь от древа познания — ты могла бы вкушать от древа жизни.
Пусть опыт будет решающим фактором, всегда и во всем. Кэрол Бейкер, ты достаточно размышляла. И я не думаю, что что-то осталось необдуманным. Три месяца — большой срок, и ты, должно быть, обдумала все до мелочей. О чем еще думать? Попробуй! Я приглашаю тебя в переживание. Участвуй! Не смотри со стороны.
Если для того, чтобы рисовать бамбук, нужно стать бамбуком, то для того, чтобы узнать саньясу, нужно стать саньясином.
Пятый вопрос:
Дева Мадир,
Ты слушала меня невнимательно. Для того, чтобы быть собой, чтобы полностью быть собой, не нужно никакого умения. Вы уже такие! Это не вопрос знания средств, путей и методов. Этим не нужно
